— Так бывает на самом деле? — выдохнула я, и мои глаза метнулись к нему.
Очевидно, что-то в этом парне пробудило мою внутреннюю шлюшку, поскольку мысль о сексе в его машине не стала бы сдерживающим фактором, как он думал. Честно говоря, я подумывала проверить правдивость его заявления.
— Что бывает на самом деле?
— Целоваться так, что ослабеют ноги.
— Детка, — был его единственный ответ, будто я оскорбила его способность зацеловать меня до беспамятства.
— Вау, — выдохнула я.
Его ответ…
— Лучше, черт возьми, поверь в это!
Глава 9
Вы когда-нибудь смотрели фильм или телепередачу, где плохой парень скрылся, убегая по людной улице, а прохожие просто смотрели ему вслед и ничего не предпринимали? И вы не переставали думать: «Я бы на их месте поставил подножку», преступник споткнулся бы, рухнул на землю, и у полицейского было бы достаточно времени, чтобы схватить злодея…
Я же воспользовалась автомобильной дверцей.
Представьте себе картину…
После вкусного обеда златоглазый военачальник проводил белокурую деву к своей машине. Но на этот раз не за руку. Нет, он обнял ее за плечо после того, как к ним подошел поздороваться ее старый друг и владелец ресторана. Она познакомила военачальника со своим самым красивым другом, который, кстати, был женат, и скрыла улыбку, когда он, казалось, стал выше и шире, пожимая мужчине руку. Она закусила губу, чтобы не улыбнуться, почувствовав на плечах собственническое сжатие и трепет возбуждения при мысли о его ревности. После знакомства он повел ее к своей машине, так и не убрав руку. В этот момент она была уверена, что он ее поцелует, и оказалась права. Он толкнул ее к дверце, опершись обеими руками о крышу и поймав ее в ловушку. Затем она увидела, как его глаза потемнели при взгляде на ее лицо, и мысленно крикнула военачальнику, чтобы он уже поцеловал ее. Наконец, его язык скользнул по губам, и он медленно и мучительно опустил голову. В тот момент, когда их губы нежно соприкоснулись, и приятное тепло охватило ее поясницу, треск полицейской рации разрушил магические чары. Только что, видите ли, был замечен подозреваемый в убийстве, за которым военачальник охотился из-за его гнусного поступка. Итак, они запрыгнули в машину и отправились ловить злодея.
Всю дорогу он наставлял белокурую деву, что ей следует оставаться в машине до прибытия помощи. Она, конечно, послушалась, потому что не была пустоголовой глупышкой. До тех пор, пока по улице не промчался зловещего вида мужчина с выпученными глазами, будто убегал от призрака. Его, конечно же, преследовал военачальник, отставая, как минимум, на полквартала. Итак, она отреагировала. Злодей направлялся прямо к ней, и, естественно, наблюдая много раз по телевизору, столько преступников убегало без вмешательства со стороны, она схватилась за ручку дверцы и использовала ее, чтобы остановить мужчину. От столкновения его лица с окном, он упал, и она выскочила с криком: «Вы имеете право быть сволочью. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас, потому что вы — сволочь». В этот момент появился военачальник, поднял ошеломленного злодея с асфальта, надел на него наручники, а затем повернулся к белокурой деве и опалил ее огненным взглядом, как сам дьявол.
— Я велел тебе оставаться в чертовой машине! — взревел Даллас, швыряя плохого парня на капот автомобиля.
— Он мог уйти, — защищалась я.
— У него не было машины, а я его преследовал. Ему некуда было деться, а до приезда подкрепления оставалась всего минута, — прорычал он.
— Ой… ну, тогда продолжай.
Обычно я не любила, когда на меня кричали, но в тот момент он был вне себя от ярости, поэтому я оставила это без внимания. Его это позабавило. Я видела это по тому, как он хмурился и сердито смотрел на меня, но время от времени его губы подрагивали. При этом, учитывая, что он удерживал пинавшегося преступника в попытке вырваться на свободу, я решила не доставлять ему лишних поводов для беспокойства и спрятала свою задницу в машине до прибытия кавалерия.
Три патрульные машины с визгом остановились под вой сирен, будто подозреваемый еще не задержан, ну, мной. Даллас запихал его на заднее сиденье одной из машин, а затем повернулся к трем улыбающимся офицерам. Завязалась своего рода дискуссия, и кое-кто из полицейских с ухмылкой поглядывал в мою сторону. В итоге, Далласа окружили еще пять полицейских, и я услышала смех. Вскоре после этого офицер, который собирался везти подозреваемого в центр города, повернулся и отдал мне честь, прежде чем сесть в машину. Я улыбнулась и помахала в ответ, но когда посмотрела на Далласа, тот хмурился и качал головой.
Кажется, он еще не закончил злиться.
Через пять минут он вернулся в машину, и мы поехали обратно в участок. Даллас вел машину, подперев голову левой рукой, которой опирался на дверцу. Он, не переставая, потирал лоб, казалось, глубоко задумавшись, а затем пристально посмотрел на меня.
Он мне очень нравился, но ему лучше поскорее уяснить, что я — человек действий, а не наблюдатель. Я вмешиваюсь, когда что-то идет не так, и не буду за это извиняться. Поэтому вместо того, чтобы извиниться, чего, я уверена, он от меня ждал, я просто улыбнулась.
— Не знаю, поцеловать ли тебя или перекинуть через колено и отшлепать, — наконец ответил он со вздохом.
Пфф, я знала, что выберу.
— Я ссылаюсь на Пятую поправку.
— Ты не можешь ссылаться на Пятую поправку, чтобы отказаться от признания того, что тебе следовало оставаться в машине и не подвергать себя риску, — возразил Даллас.
— Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы это понимать, но я не могу сидеть сложа руки и смотреть, как что-то происходит. Это недостаток моей личности: мне нравится помогать.
— Ради бога, это не недостаток, неподчинение приказу — вот, недостаток.
Неподчинение приказу? Я что, солдат?
— Даллас… кстати, кто тебя назвал Далласом, это необычное имя, — попыталась я сменить тему. Мне не хотелось ступать не с той ноги в еще не начатые отношения, но мысль о том, что он может мной командовать, заставляла меня нервничать.
— Моя мама из Далласа, — ответил он, но его приподнятые брови и блеск в глазах сказали мне, что он понял мою уловку.
— У тебя только одна сестра?
Даллас поджал губы, чтобы не закричать или не рассмеяться, я не была уверена, что именно. Затем на мгновение закрыл глаза и медленно покачал головой, будто разговаривал с глупым ребенком. Когда он их открыл, по цвету его лица (оттенка легкой ярости), я поняла, что он прилагает все усилия, чтобы не закричать.
— У меня только одна сестра, Эрин, — резко ответил он.
— Твои родители здесь, в городе, ты с ними близок?
— Знаешь, Никола, если избегать этой темы, она не исчезнет.
— Я ее не избегаю. Признаюсь, я не прислушалась к твоему предложению остаться в машине и рискнула. Но что сделано, то сделано, Даллас, и я не буду извиняться за то, что, как мне тогда казалось, помогло. Так что давай забудем об этом, и ты сможешь рассказать мне о себе, — призвала я.
— Хорошо, — неожиданно согласился Даллас, — раз уж ты хочешь этого, пожалуйста. Мои родители переехали во Флориду около двух лет назад. Мы с Эрин близки. Я поступил в Университет по футбольной стипендии, но много времени на игры у меня не было. В полиции я служу с двадцати двух лет. К двадцати семи дошел до отдела убийств. Три года был женат, но два года назад развелся, потому что, по ее мнению, слишком много работал, и она закрутила роман с другим. Детей у меня нет, хотя мне хотелось бы двоих или троих, и если ты когда-нибудь , — в этот момент его голос превратился в рык, брови сошлись у переносицы, а глаза медового цвета впились в меня, — рискнешь снова, я тебя отшлепаю. Тебе все ясно?
Я слишком зациклилась на том, что он был женат, чтобы возмутиться угрозе порки. Не уверена, испугалась ли я или просто ревновала к его бывшей жене. Поэтому, прежде чем успела остановить себя, бросила чуть громче, чем намеревалась: