— Во-первых, я ужасная подруга, потому что ставлю работу выше клятвы не проводить исследования без девочек. Потом я назвала тебя высокомерным, властным и, возможно, даже немного упрямым, хотя, по правде говоря, ты лишь хотел защитить меня. Я привыкла контролировать свою жизнь, и поставила свои нужды выше нужд друзей, а потом есть ты, такой замечательный парень, который всего лишь пытался защитить меня, а вчера я ушла от тебя, будто твои чувства ничего не значат. Я не только идиотка, но и скользкий слизень, оставляющий за собой липкий след, куда бы я ни направилась.
Даллас усмехнулся, пока я в порыве унижения делала вдох, а затем выдох.
Определенно, идиотка.
— Я бы сказал, что тот факт, что ты все это осознала и готова признать свою неправоту, означает, что ты не идиотка.
— Возможно, — ответила я, затем еще раз глубоко вдохнула и выпалила: — Прости меня за то, что вчера я вот так ушла от тебя. Я пойму, если больше тебе не интересна, но больше всего на свете надеюсь, что ты передумаешь.
Даллас какое-то время смотрел на меня, ничего не выдавая своим спокойным выражением лица.
— Подпиши бумаги, и я отвезу тебя домой, — сказал он на мое признание.
Ладно, видимо, ответ у меня был. Он защитил бы меня, если бы я нуждалась в защите, что же касается всего остального… я все испортила, будучи идиоткой.
Мы ехали до моего дома в молчании. Даллас, казалось, что-то обдумывал, если судить по тому, как он прикусывал нижнюю губу. Краем глаза я могла видеть, что он несколько раз бросал на меня взгляды, в то время как я корила себя за свою глупость. Мне нужно было забрать машину, но полиция оцепила весь квартал на время следственных действий, поэтому домой меня вез Даллас.
Мы подъехали к моему дому, и я нажала на ручку и открыла дверцу. Когда я повернулась, чтобы поблагодарить его за поездку, его массивного тела в машине уже не было, поэтому я тоже выпрыгнула следом.
— Спасибо, что подвез, Даллас, — сказала я ему, обогнув капот.
Он протянул руку и пробормотал: «Ключи», и я уставилась на его широкую ладонь.
— Никола, дай мне ключи от дома. Я не позволю тебе войти туда, предварительно все не осмотрев.
Кивнув, я вытащила ключи, вложила их ему в ладонь и последовала за ним по ступенькам крыльца, когда он открыл дверь.
— Оставайся здесь и не двигайся, — приказал он, и на этот раз я послушалась.
В преследовании меня или кого-то из девочек не было смысла. Но в наши дни, кто знает, кого ты разозлишь, просто проезжая по улице. И, увидев Тони в таком состоянии, спорить я не собиралась.
Далласу потребовалось более десяти минут, чтобы тщательно проверить мой дом. Закончив, он вернулся в холл и вручил мне ключи. Его глаза медового цвета с зелеными крапинками изучали меня.
— В какой ванной тот засранец приставал к тебе?
— Хм, — в замешательстве ответила я, а затем решила, что ему нужно знать это для дела. Бросив сумочку на дубовый столик у двери, я позвала: — Пойдем.
Добравшись до ванной в главной спальне, я встала в сторонке и жестом пригласила его войти. Но он сначала окинул взглядом мою комнату, отметив огромную железную кровать, укрытую покрывалом с цветочным принтом и кружевной юбкой, нежно-розовые стены с коралловым акцентом и торшеры с расписными абажурами. Он также отметил старинный комод из медового дуба и мягкое кресло с цветочным рисунком и пуховыми подушками, в котором я утопала, когда читала. Уверена, если бы он еще не покончил со мной, то вся эта вычурная цветочная романтика заставила бы его поблагодарить свою счастливую звезду, за то, что он избавился от меня, пока еще была возможность.
Когда он повернулся ко мне, я заметила его поджатые губы, говорящие о попытке сдержать смех. Несмотря ни на что, я любила свою комнату, и, поскольку жила одна, мне не приходилось беспокоиться, понравится ли она некоему детективу-мачо.
— Покажи, где ты стояла, когда он вошел, — наконец попросил он, поэтому я вошла в ванную и встала у раковины.
Даллас оказался позади меня и какое-то время пристально смотрел на мое отражение. Между нами резко вспыхнуло пламя — темное и голодное. Без предупреждения он уткнулся лицом мне в шею, его ладони накрыли мои груди, нежно их массируя, и он провел языком по моей шее.
— Это то, что этот ублюдок с тобой делал? — прошептал он.
У меня перехватило дыхание, когда он сильнее прижал меня к раковине, его зубы задевали мое плечо, шею, язык скользил следом, успокаивая кожу. Он убрал руки от моей груди, и я оплакивала их потерю, но тут Даллас стянул толстовку с одного плеча. Он начал то же чувственное исследование губами, одной рукой сжав в кулаке мои волосы и наклоняя мою голову в сторону. Другой рукой снова обхватил мою грудь, оживляя сильными движениями мое тело и продолжая атаковать мою шею.
Мои ноги подкосились, когда его рот переместился с одной стороны моей шеи на другую, рука все еще массировала грудь и ласкала сосок, а волосы все еще оставались в его крепкой хватке.
— Он трогал мою киску? — внезапно зарычал он, отпуская мои волосы и перемещая руку вниз, чтобы обхватить меня между ног поверх штанов.
Я резко вдохнула, откидывая голову ему на плечо, в то время как жар его ладони и дразнящие движения на моем соске, заставили меня прижаться к его эрекции.
— Даллас, — простонала я, когда его палец коснулся клитора сквозь ткань и начал работать с ним с мастерством мужчины, который знает, как обращаться с женским телом.
— Я заставлю тебя забыть, что он когда-либо прикасался к тебе, — прошептал Даллас. — Теперь ты моя. Я единственный, кто может прикасаться к тебе вот так. — Он покружил по клитору, донося свою точку зрения. — Или вот так.
Он ущипнул, а затем покрутил мой сосок, заставив меня застонать,
— Или кто попробует на вкус эти сладкие губы, — закончил он и повернул голову, чтобы захватить мои губы.
У меня кружилась голова к тому моменту, как его рука двинулась вверх и проникла между свободными штанами в трусики, его пальцы дважды нажали на комочек нервов, прежде чем исчезнуть между моими складками.
— Господи, ты так промокла, — прошипел Даллас, проникая в меня пальцами и задавая мучительный темп. Большой палец оставался на клиторе, пока два других играли на мне, как на прекрасном инструменте, под аккомпанемент моего одобрительного хныканья.
Даллас тихо зарычал и без предупреждения убрал руку. Я вскрикнула от потери, прежде чем с меня стянули штаны вместе с трусиками и нагнули над раковиной. Даллас встал на колени, раздвинул мои ноги и коснулся теплым ртом именно там, где мне это больше всего было нужно.
Я закрыла глаза, наслаждаясь движениями его языка и ощущением его щетины на своей нежной коже. Он настолько возбудил меня рукой, что языку потребовалось совсем много, чтобы довести меня до грани. Я вскрикнула, достигнув кульминации, но все еще могла слышать одобрительное рычание Далласа, продолжавшего ласки, пока меня не накрыла вторая волна, вспыхнув, как молния во время летнего шторма.
Мои ноги подкосились от изнеможения, и Даллас еще раз щелкнул языком по клитору, вызвав легкую дрожь возбуждения. Укусил за внутреннюю часть бедра, ягодицу, поцеловал ее, затем поднялся с колен и притянул меня к себе. Когда я прильнула к нему, он поднял меня на руки и отнес к кровати, осторожно уложив на покрывало, пока я переводила дыхание.
Со мной он не лег. Вместо этого стянул покрывало с изножья кровати и накинул на мое полуобнаженное тело, а затем сел на край. Даллас гладил меня по волосам, пока я не открыла глаза. При взгляде на него, теплый румянец пробежал по моей шее. Должно быть, он заметил, как краска прилила к моим щекам, потому что ухмыльнулся, наблюдая, как мое лицо розовеет.
— Все еще думаешь, что ты мне не интересна? — спросил Даллас, наклонившись, обхватил мое лицо обеими ладонями и дважды поцеловал, прежде чем прикусить мою нижнюю губу.