Насытившись, мы повалились на бок. Даллас потянулся за одеялом у изножья кровати и накрыл нас обоих, пока мы пытались отдышаться. Я перекатилась к нему, опустив голову ему на грудь, наши ноги переплелись, и я стала слушать оглушительный звук его сердцебиения.
— Ты в порядке? — спросил Даллас, водя ладонью вверх и вниз вдоль моего позвоночника.
Не отрывая головы от его груди, я поцеловала его и ответила:
— Ммм.
Даллас усмехнулся моей неспособности говорить, отчего в моем ухе завибрировали низкие звуки, а веки отяжелели от усталости. Я могла бы заснуть через минуту и подумывала именно об этом, но он сжал меня один раз, и я подняла голову, наткнувшись на его взгляд. Он наклонился и подарил самый сладкий поцелуй в моей жизни. После чего ошеломил, объявив:
— Залезай под одеяло, детка. Я должен идти.
Ты должен что?
Мне хотелось выпалить: «Извини, я, должно быть, ослышалась», но не хотела быть той женщиной, которая все подвергает сомнению и действует навязчиво, как пиявка. У него был свой дом, работа, возможно, кошка или собака, которых нужно покормить. Черт, существовало множество причин, по которым он был вынужден уйти, но я, конечно же, решила, что дело во мне.
Ох, не стоните из-за того, что я так подумала. Я новичок в этом деле. Я пишу о таких парнях, а на деле понятия не имею, что творится у них в головах.
Даллас снова сжал меня, заставляя подвинуться. Я отстранилась, давая ему встать. Он уложил меня (что было приятно, хотя сейчас мне требовалось принять душ), после чего натянул джинсы и поднял с пола футболку и ботинки. Вытащив телефон, проверил сообщения, прежде чем наклониться и нежно провести ладонью по моей щеке. Я затаила дыхание, думая, что вот сейчас услышу: «Ты лучшая, кого я когда-либо пробовал». К сожалению и дикому разочарованию, его напряженный взгляд слегка смягчился, прежде чем он спросил:
— Какой у тебя код сигнализации?
Какой у меня код сигнализации?
Почему в жизни никогда не происходит так, как в книгах, где герой разбрасывается словами любви или цветистыми стихами, от которых у героини подкашиваются колени? Ему следовало сказать что-нибудь романтичное, например: «Всю жизнь ждал такую, как ты», а не «Какой у тебя код сигнализации».
— Эм, пять четыре пять два, — ответила я, чувствуя, как портится настроение.
— Уходя, я включу сигнализацию. Теперь у тебя есть мой номер, поэтому я хочу, чтобы ты связалась со мной завтра после книжного клуба и сообщила, в порядке ли ты.
— Хорошо, — прошептала я, задаваясь вопросом, почему должна ему звонить. Разве герои книг не должны преследовать героиню? Да уж, один обед и возня в кровати, и он уже хочет, чтобы я преследовала его.
— Не хочу уходить, детка, но долг зовет, — пробормотал он, затем дважды коснулся моих губ, прошептал: «Пока», и ушел.
Долг зовет?
Я должна позвонить ему ?
Снейп вскочил на кровать под мои мысли «поматросил и бросил», что было в порядке вещей для сегодняшнего вечера, и я спросила его:
— Снейп, ты слышал, как его телефон звонил или вибрировал?
— Мяу.
— Да, я тоже не слышала…
***
— Что такого важного, что тебе понадобилась моя помощь? — спросил Даллас Рида, приближаясь к покрытому простыней телу.
Рид посмотрел на напарника, затем перевел взгляд на часы. Он позвонил ему более полутора часов назад и сообщил о зацепке по делу. Никогда бы не подумал, что этому человеку потребовалось так много времени, чтобы прибыть на место преступления.
— Ты заблудился? — спросил Рид.
— Когда ты позвонил, я отвозил Николу с подругой домой из бара.
— Сейчас ты приехал оттуда?
— Да, — осторожно ответил Даллас, — когда ты звонил, я осматривал дом ее подруги, чтобы убедиться в ее безопасности, а затем отвез Николу домой.
— На это все равно не уходит больше часа, — ухмыльнулся Рид.
— Мы здесь, чтобы работать или языками чесать? — со вздохом спросил Даллас.
Ему не нужны были напоминания о том, чем он занимался. Никогда в своей карьере он не откладывал выезд по звонку Билла. Но после шоу, устроенного Николой в баре, в ту минуту, когда она открыла дверь, и от ее волос повеял аромат ванили, он потерял контроль над своим мозгом. Его нейроны не начали функционировать, как положено, пока он не коснулся головой ее подушки, а она не свернулась у него под боком, как котенок. Даже тогда ему не хотелось вылезать из этой кровати, ему хотелось лежать с ней рядом, пока не восстановит силы, затем перевернуть ее на спину и заново начать медленное соблазнение. Он все еще мог слышать в голове ее стоны и крики, и все, что ему хотелось сделать, это развернуться, направиться к ней домой и оставаться в этой большой кровати, пока не заставит Николу задыхаться и выкрикивать его имя.
— Полагаю, работать, но твое лицо говорит мне, что ты где-то в другом месте, — ухмыльнулся Рид.
— Жертва? — рявкнул Даллас, не собираясь признаваться в том, что он настолько слаб перед женскими прелестями, что не может сосредоточиться.
— Тебе это не понравится. — Рид инстинктивно знал, когда следует прекратить давить. — Помнишь Джерома Уорнера, парня, которого обезвредила Никола?
— Хочешь сказать, его уже выпустили под залог, и теперь он лежит мертвый на улице? — удивленно спросил Даллас.
— Нет, я хочу сказать, что на улице мертвым лежит единственный свидетель его преступления, застреленный из проезжавшего мимо автомобиля.
Даллас стремительно подошел к покрытому простыней телу и потянул за конец. На него смотрели широко раскрытые глаза семидесятишестилетнего мужчины, осмелившегося засвидетельствовать, что видел, как Уорнер вытащил пистолет во время перестрелки, оборвавшей жизнь пятилетней девочки.
— Проклятье, — вскипел Даллас. — Сначала ребенок, теперь старик, который сражался на войне, чтобы этот ублюдок мог жить свободно, только для того, чтобы быть убитым.
— Уорнер все еще находится в тюрьме, поэтому не мог убить этого человека.
— Ну, конечно, — недоверчиво хмыкнул Даллас. — Ты не хуже меня знаешь, что засранец несет ответственность за смерть этого человека, независимо от того, нажал он на курок или нет.
— О, я это знаю, напарник, но без показаний этого человека твой парень выйдет на свободу. И раз он был за решеткой, у него идеальное алиби. Парень, может, и засранец, но он не глупый.
Аккуратно прикрыв лицо старика Джеффри, Даллас встал и оглядел собравшуюся толпу. На лицах всех отражалось безразличие к смерти старика, поступившего правильно. А также страх, что, если они дадут показания того, что видели, тоже будут лежать на улице, накрытые простыней судмедэксперта.
— Скажи-ка, Рид, — потребовал Даллас. — Как думаешь, сколько из этих зевак знают, чьих рук это дело, и не пошевелят пальцем, чтобы правосудие свершилось?
Рид оглядел толпу и увидел то же, что и Даллас: страх и безразличие.
— Я бы сказал, что большинство, но никто из них не заговорит.
— Тем не менее, мы проведем большую часть ночи и часть завтрашнего дня, опрашивая всех.
— Как и всегда, — согласился Рид.
Даллас посмотрел на Рида и вспомнил то, от чего ушел, чтобы теперь стоять над телом человека, дважды рисковавшего своей жизнью, чтобы поступить правильно, и впервые с тех пор, как он стал полицейским, ему расхотелось им быть.
— Я начну слева, встретимся посередине, — пробормотал Даллас, а затем направился к собравшейся толпе.
***
Одно из моих любимых мест в мире — это небольшой и уютный книжный магазин. На самом деле, любой книжный магазин заставляет мое сердце биться чаще, но в небольшом книжном магазине есть что-то особенное. С появлением более крупных сетевых магазинов и их дизайнерского кофе трудно найти более мелкие магазины, которые были домом для нескольких поколений книготорговцев. В Талсе небольшие магазины практически исчезли. К счастью, один остался в бизнесе, выставляя на продажу несколько новинок, но, в основном, подержанные книги.