И немедленно.
Как только Паркер вышел из комнаты для допросов, я убедила девочек покинуть город, пока Темного Принца не поймают. Я позвонила Финну, и он подтвердил, что отвезет Кейси и мальчиков в наш семейный коттедж в Дуранго. Анджела и Кристина обсудили все с мужьями, и обе собирались уехать из города после похорон Джанин.
Оставалась я.
Но я никуда не собиралась уезжать.
Я начала этот кошмар и я же выманю ублюдка. С этой мыслью я обняла девочек на прощание у лифта и направилась к своей машине, стоявшей в подземном гараже. Даллас привез меня на «Жуке» в участок, так как его мотоцикл был здесь, так что транспорт у меня был. Я думала лишь об одном пункте назначения, единственной связи, которая у нас была с убийцей, — «Джипси».
***
Ответь на гребаный звонок.
Это было третье сообщение, которое я получила от Далласа с тех пор, как мой телефон начал разрываться. Думаю, можно сказать, что я добавила новую стадию в процесс скорби: «месть».
С новым ноутбуком в руке и 9-миллиметровым «Смит и Вэссон» в сумочке я создавала в «Джипси» новую учетную запись на «Сабы ищут Домов». Моим намерением было выманить Темного Принца и остановить этого маньяка, забравшего одну из моих лучших подруг, мою сестру по сердцу, прежде чем он сможет отобрать у меня еще что-нибудь.
Я была спокойнее, чем когда-либо в своей жизни. Сосредоточена. Мною двигала лишь одна цель: найти и уничтожить ублюдка. К сожалению, я допустила оплошность. Припарковала машину прямо перед «Джипси», не подумав ее спрятать. А темно-синий «Фольксваген-жук» легко заметить, если вы полицейский, разъезжающий на мотоцикле в поисках своей пропавшей девушки. Не успела я ввести свой новый псевдоним, как крышка моего ноутбука захлопнулась. Я подняла глаза и увидела устремленные на меня злые, но сострадательные глаза. Я проигнорировала их и снова открыла ноутбук.
Не говоря ни слова, Даллас наклонился, отключил мой ноутбук, вырвал его из моих рук и начал обматывать его шнуром. Закончив, он схватил меня за руку, стащил со стула и направился к двери.
— Ты меня не остановишь, — выпалила я ему, пока он шел вперед.
— Очень даже остановлю, — был его высокомерный ответ.
— Я должна остановить его.
— Мы его поймаем.
— Он не должен причинить им вред.
— Я ему не позволю.
Когда мы шли по тротуару, я дернулась назад, спокойствие, которое я сохраняла до этого, исчезло, на смену ему пришла паника.
— Я должна это сделать, — крикнула я, пытаясь вырвать руку из его хватки.
Даллас резко развернулся и потянул меня к себе так, что я упала ему на грудь.
— Ты сядешь в свою машину, а потом я поеду за тобой домой. Сюда уже направляются детективы с постановлением суда просмотреть записи с камер видеонаблюдения и допросить владельца. Сегодня он здесь точно не появится, и я ни за что не позволю тебе быть подсадной уткой, — кипел Даллас.
Его тон проник сквозь мою панику, придавая мне ясность мысли, и я почувствовала, как снова скатываюсь обратно к первой стадии горя.
— Это не взаправду, нет никакого монстра, пытающегося убить моих подруг, — возразила я.
Даллас обнял меня за плечи и прижался губами к моему лбу. Я сжала в кулаках его футболку и держала, пока он обнимал меня на тротуаре рядом с моей машиной. Взяв себя в руки, я оттолкнулась, и он отпустил меня. Сойдя с обочины, открыл мне водительскую дверцу, положил ноутбук на пассажирское сиденье и помог мне сесть за руль.
— Ты можешь вести машину? — спросил он.
Кивнув, я едва взглянула на него, когда он закрыл дверцу. Я завела мотор и направилась домой в сопровождении Далласа, движущегося рядом с бампером моей машины. Когда мы добрались до моего дома, он забрал у меня ключи, открыл дверь и вытащил писталет из кобуры. Тот факт, что я оказалась в ситуации, когда для того, чтобы войти в собственный дом, требовался пистолет, должен был рассмешить меня. Инстинктивно я знала, что однажды это произойдет, но в данный момент сокрушительное отчаяние почти поглотило меня целиком.
***
Даллас обыскал дом, проверил двери, окна, шкафы и под кроватями. Он не увидел никаких признаков взлома, поэтому направился в прихожую, где оставил Николу. Завернув за угол, он стиснул челюсти при виде нее. Она сжимала в руках сумочку и ноутбук, ее плечи тряслись, глаза были закрыты, а по лицу катились тихие слезы. Даллас привык видеть сломленных и скорбящих после того, как их любимого человека забирали слишком рано, но его не было с ними, чтобы увидеть последствия. После того, как он сообщал скорбные известия, ему не приходилось наблюдать, как семьи справляются с трагедией. Он не видел абсолютную беспомощность, вызванную такой варварской потерей того, кого они любили. Тем не менее, Даллас инстинктивно понимал, что если позволить ей отстраниться, впасть в депрессию из-за необоснованной вины, которую она чувствует, ее будет трудно вернуть обратно. И он этого не допустит. Его долг — защищать ее, включая и защиту от ее собственной вины.
С тех пор, как он увидел Джанин лежащей на кровати, он обливался холодным потом от страха, что ублюдка не успеют остановить, и Никола умрет. Для человека, который провел свои дни в поисках справедливости, человека, который без колебаний поставил бы на карту свою жизнь ради обычного гражданина, он знал, что без колебаний убьет ради женщины, разваливающейся у него перед глазами. В данный момент ему нужно было убедиться, что она в безопасности, нужно было дать ей почувствовать что-то другое, помимо мучительной боли, ему нужно было прикоснуться к ней и ощутить тепло ее кожи, что ее сердце все еще билось. Что она не окоченела из-за того, что какой-то монстр забрал ее у него.
Даллас подошел к Николе, забрал у нее сумочку и ноутбук и положил на столик у входа, затем наклонился и поднял ее на руки. Она уткнулась лицом ему в шею, обняв ее руками, пока он шел по коридору в ее спальню.
Не говоря ни слова, Даллас уложил ее на кровать, потянулся за спину и стянул с себя футболку, а затем джинсы и ботинки. Оказавшись обнаженным, обхватил Николу за шею, потянув ее вверх, пока их губы не встретились. Она без колебаний открылась ему, нападая на его рот, будто они не были вместе только этим утром. С учащенно бьющимся сердцем Даллас сорвал с нее одежду и снова осмотрел изгибы и плоскости ее тела, запоминая запах ее кожи, точки пульса, которые говорили ему, что она жива и дышит, что она — его.
Когда его рот коснулся ее шелковистых складок, ее запах еще больше разжег его кровь, взывая заявить на нее права — пробудить огонь жизни в ее теле, напомнить, что она все еще жива, все еще дышит. Никола зарылась руками в его волосы, прижимая его к своей горячей плоти, пока он дразнил чувствительный клитор, заставляя его набухнуть, пока она не начала задыхаться в ожидании освобождения. Он приблизил ее к грани, затем ослабил давление, пока она не сошла с ума от страсти, скандируя: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», придвигая бедра ближе к его рту. Он хотел, чтобы она потеряла голову, когда, наконец, найдет свое освобождение, хотел, чтобы она думала только об удовольствии, которое он ей доставлял, хотел, чтобы она сосредоточилась исключительно на нем и на том, что он делает с ее телом.