От автора:
Приношу свои извинения за небольшую лажу в начале (Мариинский театр и Москва, например), а еще за изменение концепции. Никакого "тайного поклонника" в этой истории не будет, я оставлю его на другую. Извините, что вот так вот в воздухе переобуваюсь, но и такое, увы, случается. Надеюсь, что вам понравится такая история, какой она в итоге станет. Спасибо за внимание)))
Глава 4. Ты моя собственность
Он ступает по грязному полу, который мыли в последний раз, наверно, еще в советском союзе. Ему мерзко даже ботинки свои пачкать о него, и он просто в ярости, что пришлось дойти до такой крайности. Гадко. Мерзко. И злобно. Внутри все клокочет. Когда он найдет эту мелкую сучку, она пожалеет, что в свое время не засохла на трусах своего папаши. Кем бы он ни был.
Алан оглядывает квартирку с присущим ему внешним спокойствием и отрешенностью. Бутылки стоят в углу «стопкой», тоже самое и в другом углу. Скорее всего в каждом углу ожидает одна и та же картина. Это не квартира, точно не «дом» — притон. Воздух затхлый, спертый, пропитан дешевым пойлом и сигаретами. На вешалке висит какое-то неимоверное количество курток, включая старую, когда-то «богатую» шубу. Наверно, единственное, что осталось хозяйке от лихой молодости. Он осматривает этот атрибут быстро, но цепко, подмечая засаленные рукава и прожженные дырки от сигаретных окурков.
То, что предполгается, как мужчина, который впустил его сюда, стоит за спиной. Алан привык видеть «затылком», но он не напрягается даже. Знает — испугается. Мысленно, конечно, этот забулдыга уже перерезал ему глотку, чтобы забрать все ценное, но в реальности он никогда и ничего не сделает — там, в черепной коробке, еще не до конца прожжённый этиловым спиртом мозг соображает: не выгорит у тебя ничего. Точно не с ним. Правильно. С Аланом вообще мало у кого есть шанс "выгореть".
- Ну здравствуй, Любочка.
Алан говорит тихо, вкрадчиво, глядя на женщину, в которой вряд ли смог бы узнать некогда настолько прекрасную женщину, что она могла одним только взглядом остановить любого мужчину. Сбитые, светлые волосы небрежно завязаны какой-то резинкой, под правым глазом свежий фингал. Наверно дело рук этого героя-любовника в синих спортивках, которые держаться на святом духе? Один удар — и он труп. Она тоже. Будь у этого ублюдка силы побольше, чем "ничто". Худая до ужаса, даже не так — она высохла. Пальцы когда-то длинные и аристократичные, теперь похожи на палки, кожа когда-то бархатная и мраморная — теперь серая, блеклая и грязная. Она грязная. Всегда была грязной. Алан усмехается внезапно пробегающей мысли: ее черная душа отравила и ее внешность. Но не окончательно ее стерла. К сожалению, даже сейчас Любовь — это Любовь. Она износившаяся, потертая, даже можно сказать потасканная, и глаза почти не блестят, но у нее все еще есть ее черты, которые когда-то сводили с ума мужчин.
- Не верю своим глазам… - хрипло протягивает она и складывает руки на груди.
Только она это делает не для того, чтобы «закрыться», как говорят психологи. Херню они несут, как по его мнению, потому что она привлекает внимание, а не сторонится его. Алан убеждается в этом, когда возвращает взгляд от острых сосков обратно к блеклым глазам. Любочка самодовольно усмехается. Она серьезно думает, что все еще привлекательная?! Тем более для него?! Да Алан не приблизился бы к ней, даже если ее искупать в пенициллине и залить внутрь, заменив всю кровь. Брезгливый слишком, и скрывать это не собирается. Слегка приподняв верхнюю губу, морщится.
- Не верю, что ты меня узнала.
- А как же не узнать? Ты пусть и изменился, но...
- Оставим. Вижу, дела у тебя идут неважно.
- Как знать? - Любочка стягивает бутылку с водкой и наливает себе стопку, а потом еще одну, - Выпей со мной.
- Я надеюсь, ты не думаешь, что я притронусь к этой стопке?
- Брезгуешь?
- Естественно. Не хочу потом делать укол от столбняка.
Любочка издает сбитый смешок, заливает пойло махом и жмурится. Алану остается только надеяться, что ее сейчас не блеванет — тогда этой мелкой сучке точно не жить. Кстати о ней…
- Я пришел к тебе…
- Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало!
Алан поднимает брови в ответ на этот спектакль.
- Белая горячка?
- Алан, милый…
- Не произноси мое имя, животное.
Голос его становится стальным, а все напускное спокойствие идет рябью. Любочка прекрасно знает — когда такое происходит с мужчиной вроде Алана, лучше закрыть свой рот. Целее будешь.
- Где твоя дочь?
Но ни при таком раскладе. Она улыбается, оголяя пожелтевшие от никотина зубы и приближается к столу, на которой облокачивается. Это чтобы не шататься. Это чтобы выглядеть более уверенной. Более важной. Если тебе кособочит из стороны в сторону — очень вряд ли, что к тебе будут относиться серьезно.