Будет. Ты собираешься растоптать меня на заднем сидении своей сранной тачки, при том прилюдно. Мне будет больно. Тут то я уже и не выдерживаю. Слезы капают на его брюки, я всхлипываю и мотаю головой, еле слышно шепча.
- Пожалуйста…не надо.
- Думаешь, что я трахну тебя сейчас? Этого боишься?
Молчу. Что мне еще то думать, ты, придурок?! Он только усмехается, правильно расценив мой немой ответ.
- Я тебя не коснусь, пока ты не пройдешь полную проверку у врача, дорогая. Мне нахер не упало потом лечится от какой-нибудь неизвестной человечеству венерической болезни.
Что?! Оскорблено втягиваю в себя воздух так громко, что это, наверно, слышал весь мой «Посёлок-городского-типа». Как он смеет?!
- Я ничем не болею, - выпаливаю, хмурясь, на что получаю до странного мягкий смешок.
- Так ты разочарована? Хочешь прыгнуть на мой член? А как же на ужин меня пригласить?
Если в твою жратву можно будет накапать яду — это всегда да, ублюдок. Благоразумно проглатываю реплику, пульсирующую у меня в голове и перевожу взгляд перед собой прямиком на его огромное бедро.
- Боком повернись.
Поворачиваюсь. Теперь я пялюсь на сидение с упорством и принципиальностью. Все! Больше ни за что в жизни не покажу ему своих настоящих эмоций! Отныне я — кремень! Непробиваемый…
- Нет-нет-нет…
Кремень треснул даже раньше, чем я успела утвердиться им в своей собственной голове, когда Алан потянул мою футболку наверх. Я цепляюсь за его руки и снова смотрю на него, как зайчишка — с мольбой и надеждой.
- Ты забыла о правиле? Руку убрала.
- Пожалуйста.
- Есеня, не заставляй меня делать тебе больно. Убери. Руку.
Пару мгновений мне требуется, чтобы заставить себя выполнить приказ. Я буквально с силой отдираю пальцы от его запястья и перевожу взгляд перед собой, но теперь нет в нем никакой решимости, только страх. Слезы опять срываются и капают на этот раз на его другую ногу, но жалости в этом человеке нет. Или почти нет?
Алан не раздевает меня, а останавливается, когда полностью видит мой синяк, потом отстраняется, делает что-то, и еще через мучительно долгий миг я чувствую кожей что-то до ужаса холодное и липкое. Вздрагиваю и резко смотрю, что он там делает, а он…мажет на синяк какую-то мазь? Синюю такую. Без запаха. Удивленно поднимаю глаза, но на этот раз Алан мне не отвечает. Он наблюдает, как его пальцы медленно скользят по кругу.
Господи. Что происходит?! У него биполярка?!
Не знаю, но с этим человеком явно что-то не так. Хотя…чему я удивляюсь? Он покупает людей, точнее выигрывает их на ставках в покер! С ним явно что-то не так. Что-то очень-очень не так. Ну а со мной разве так, если мне приятно то, что он делает? Первые пять минут я все еще напряжена, но потом начинаю медленно расслабляться. Движения почти нежные, почти ласковые, и я размякаю, устало вздохнув. Спать хочется…
- Что ты умеешь?
Может он поставить в тупик. Сморгнув легкий морок, я хмурюсь и поднимаю глаза к потолку, потому что голову уже не могу. Я правда слишком устала, а может это стресс? По итогу что так, что так, а я не могу и все тут.
- В смысле?
- Повторить вопрос?
- Объяснить вопрос. Он слишком объемный.
- Легко. Минет? Анал? Ты правда девственница или зашивалась?
Что?! Резко встаю и перевожу на него хмурый взгляд. Сама на животе и забыла об усталости, но главное о том, где и с кем нахожусь.
- Как ты смеешь?!
- Еще одно правило, Есеня. Мы не переходили на «ты». Я для тебя Хозяин.
- На «ты» не переходили, господин Хозяин, но можем обсуждать такое?!
Да. Я совершенно точно забыла с кем общаюсь, потому что в этот момент Алан резко подается вперед, как лев во время последнего прыжка на жертву, хватает меня за волосы и рычит прямо в лицо.
- Мы будем обсуждать все, что я скажу.
- Мне больно…
- Отвечай!
- У меня ничего не было ни с кем!
- И твой отчим не приложился к этой сладкой попке? - звонкий шлепок по ягодицам, который окончательно приводит меня в себя, но лишает последней возможности двигаться.
Алан оттягивает голову дальше, и все, что мне остается — это поднять руку. Рефлекторно скорее, чтобы не упасть и удержать равновесие.
- Он меня не касался!
- Врешь!
- Нет! Не касался! Он только пытался…
Хватка становится легче, а я открываю до этого зажмуренные глаза и с ненавистью смотрю на него.
- Такой же ублюдок, как ты.
- Я — хуже.
- Хоть в чем-то мы совпадаем.
Выплевываю это совершенно не думая, и потом только соображаю — дура ты, Есенька, дура. Отхватишь сейчас по первое число, но вместо этого он вдруг смеется. Красиво, надо признать, бархатно так, по-медовому. Черт…
- А ты не так невинна, как может показаться. Есеня, смотри. Соврала — я тебя по кругу пущу. Подделать можно что угодно, но настоящую невинность — никогда. И я, будь уверена, это сразу пойму.