- Как жаль, что тебя никто не спросит, - усмехается и идет второй круг, отвлекая вопросами, - Твоя мать всегда пила?
- Сколько себя помню. С каждым годом только хуже становилось.
- Почему?
- Она меня не посвящала.
- Она была актрисой.
- Это не вопрос. Ты итак знаешь.
- Знаю. Ее называли Горной Любовью, ты знала?
- Нет…- хмурюсь, он усмехается.
- Теперь да.
- Откуда ты знаешь?
Алан резко делает ко мне шаг, оказавшись напротив. Кажется, он потерял интерес к нашему разговору, который был явной прилюдией. Я от нее забываю вообще все на свете. Только смотрю в его глаза и не шевелюсь. Они вдруг становятся темными и синими. Как тогда в номере. Почему? Он злится?
- Ты злишься? - спрашиваю тихо, Алан ухмыляется уголком губ и слегка мотает головой.
- Не совсем. Почему ты до сих пор девственница?
Чувствую, как под водой меня касается что-то…горячее. Я знаю, что это «что-то», поэтому боюсь опустить взгляд, лишь облизываю в миг пересохшие губы. Алан тут же следит за кончиком моего языка, как коршун. Его кадык дергается.
- Почему?
Голос совсем хриплый, а пальцы ложатся на мою талию. Алан притягивает меня ближе к себе, опуская ладонь на ягодицы, сжимает их.
- Как это возможно?
- Для тебя воздержание — это совсем незнакомое понятие, да? - стараюсь храбриться, уперев руки в грудь, чтобы сохранить хотя бы подобие дистанции, а веселю его только.
- С таким телом, как твое — это грех. И мука.
- Для меня?
- Для меня, - он резко поднимает глаза и впивает их в мои, - Ты слишком притягательная. Я хочу тебя, как никого до.
- Тебе кажется.
- Я всегда уверен в своих словах и ощущениях, Есеня. Не кажется. Ты пахнешь, как малина со сливками.
- Прекрати, это...
- Правда, - Алан добавляет вторую руку и снова сжимает ягодицы, вдавливая меня в себя, - Я хочу тебя, а должен ждать. Это мне незнакомо.
- Ты обещал…
- Закрой рот.
Алан выдыхает небрежно, я хмурюсь.
- Твое настроение меняется слишком быстро, я его не понимаю. И тебя не понимаю, Алан.
- В этом проблема? Ты стремишься меня понять?
Слегка жму плечами. Как по мне это вполне логично. Естественно стремлюсь! И не только потому что от тебя зависит моя жизнь, но и потому что мне...интересно. Я опускаю глаза на его грудь и пальцем слегка очерчиваю верхнюю часть гривы, а потом тихо спрашиваю.
- Почему тебя называют Львом? Что это значит?
Алан же вдруг подцепляет мой подбородок пальцем и слегка мотает головой, когда я поднимаю на него глаза.
- Не пытайся меня узнать, Есеня. Ни к чему. Лишнее. Знаешь, что такое лишнее?
- Почему?
- Потому что тебе это не поможет.
- Ты считаешь, что я так тобой манипулирую?
- Все женщины манипулируют. В той или иной степени. Со мной у тебя не получится разыграть эту карту.
- Я не играю.
Отвечаю искренне, но Алану же плевать. Он слегка ухмыляется и проводит по моей нижней губе большим пальцем, сам шепчет.
- Знаешь, что такое неизбежность?
- То, что произойдет в любом случае.
- Мы с тобой — это неизбежность, девочка.
За секунду Алан притягивает меня к себе, а потом впивается уже не глазами. Губами. В том самом поцелуе, от которого у меня коленки подгибаются.
Он целует меня бескомпромиссно страстно, подталкивает до тех пор, пока я не врезаюсь в холодный бортик спиной. Ставит руки вдоль туловища, углубляет пытку. Я еле дышу, но отвечаю. Не могу себя сдерживать. Это какой-то сумасшедший глоток безумия. Чистого соблазна и похоти. Тяги. Я впервые в жизни чувствую этот дикий коктейль, от которого пьянею, как от литра чего-то горячительного. Нет. Нельзя так называть иное, кроме этого поцелуя.
Я даже жалею, когда он прерывается так вероломно: внезапно открытой, стеклянной дверью.
- Господин Берсанов, - Георгий обращается нарочито холодно, а я его ненавижу прямо в этот момент.
Утыкаюсь носом в широкую грудь, целпяюсь за плечи, стараюсь дышать и придти в себя — хорошо, что он заявился, что ты творишься?! Спятила?! ЭТО хо-ро-шо!
- Гера, я говорил, что меня не беспокоить, твою мать!
- Извините, но вам звонят из Греции.
Выражение лица Алана меняется сразу же. Темнеет. Он цыркает языком по нижним губам, а Георгий добавляет тихо.
- Это очень срочно.
- Сейчас приду.
Дверь закрывается. Я растеряно смотрю на него, но вижу только холодную маску. Алан подхватывает меня на руки, а через мгновение я уже стою на кафельной плитке с полотенцем в руках. Он свое наматывает на бедра, потом смотрит все таки на меня и кивает на дверь.
- Иди в комнату.
Все. Вот и поговорили.
Но я не жалею ни о чем. Даже хорошо, да и заняться мне есть чем. Я разбираю свои вещи. Их не так много, но все таки достаточно, чтобы управилась я только к вечеру. Тогда то Алан и появляется у меня на пороге, снова одетый с иголочки. Черная, похожая на прошлую, футболка и черные джинсы с дырками. На руках серебрянные часы. Он застает меня за тем, что я поправляю кровать и сразу это комментирует.