- Тебе этим заниматься не нужно. Позови служанку.
- Чтобы поправить постель? - удивляюсь, он слегка кивает.
- Да. Георгий научил тебя это делать?
- Нет.
- Я ему напомню.
- Нет необходимости. Я сама могу.
- Не сомневаюсь, но нужды в этом нет.
- Это запрещено?
- Нет.
- Тогда я справлюсь сама, но спасибо.
Алан только жмет плечами, а потом заходит в комнату и останавливается у меня за спиной. Любит что ли так делать? Глупости какие-то. Я уже гораздо меньше его боюсь, поэтому хочу было обернуться, но он удерживает. Мягко на этот раз.
- Не поворачивайся.
- Тебе так нравится быть позади меня?
- Почему бы и нет? Отличный вид, - парирует нагло, опять помечая мою задницу своей пятерней, - Даже слишком отличный, но сейчас не об этом.
Хмурюсь, а потом вздрагиваю, когда холодное железо касается моей голой шеи, только на этот раз никакого давления. Это всего лишь тонкая, золотая цепочка, на которую я смотрю и встречаю там льва. Кулон льва, как монета, откуда он смотрит в ответ и отчаянно рычит.
- Помнишь правила? Никогда его не снимай. Руку.
Протягиваю руку, на запястья которой ложится еще одно украшение — тот самый гранатовый браслет.
- Его тоже. Ни-ког-да.
- Я поняла.
- Хорошая птичка. Завтра у нас будет встреча. Ты будешь на ней присутствовать.
Алан по-хозяйски подходит к двери моего шкафа, из которого вытаскивает шелковое, изумрудное платье и кладет его на кровать передо мной.
- Оденешь его. Хочу похвастаться своей птичкой перед друзьями.
Он легко касается костяшками моей щеки, а потом улыбается.
- Каблуки обязательны.
О боже. Ну за что? Я проклинаю все на свете, пока он идет до двери, но он даже в таком настроении может заставить меня посмотртеть в ответ.
- Кстати. Да. Ты можешь работать. Но ты будешь ездить с моими людьми, и работать будешь под их наблюдением. Уяснила?
- Я не сбегу, ты же это понимаешь?
- Понимаю, но либо так, либо никак. Твое решение?
- Хорошо, - цежу сквозь зубы, он кивает.
- Умница. Тогда завтра после работы сразу сюда. Никаких задержек.
- Алан? - останавливаю его снова, он поднимает брови, - А можно мне…еще кое о чем попросить?
- Проси сразу, не трать мое время зря.
- Можно мне позвонить тете Рите? Завтра?
- А ты о не не забыла?
- Думала, что ты сразу меня пошлешь.
- И все равно решилась?
Жму плечами.
- Да...Думать женщинам действительно противопоказанно. Можно.
- Правда?
- Да.
Глава 10. Первый блин комом
На следующий день меня, как и было обещано, отвозят к Большому театру. Ветер сильный, но знаете? Так свободой вдруг пахнуло, что я не могу не улыбаться, пока поднимаюсь по ступенькам, прижимая к груди свою папку с набросками.
Все здесь, как и прежде. И люди, и моя каморка. Условно это, конечно же, стол всего лишь в самом конце костюмерной. В углу. Здесь есть дверь — тоже условно. И кабинет — это громко сказано. Я сейчас только понимаю это, а когда-то ведь так гордилась своими «достижениями». После Берсанова я самой себе кажусь мелкой — это просто ужасно, но что поделать? Не всем в жизни суждено достичь подобных высот, да и не всем суждено родиться в семье миллиардера, ведь так? Мне и этого достаточно.
Я стараюсь не замечать свою «охрану» — здоровенного мужика в черном костюме. Борода его, конечно, дико смущает и не только меня. Пока по коридору шли — все оборачивались. Мда. Слухи пойдут точно, и я на сто процентов уверена, что к обеду меня подложат под самые невероятные варианты. Например, под какого-нибудь шейха…Недалеко это, конечно, от правды. Мой «хозяин», вроде, не шейх, а замашки падишаха — его все.
Ох, ладно, отброшу в сторону все эти мысли. Я хочу хотя бы на несколько часов освободиться от влияния Берсанова, поэтому разгребаю завал на столе, но потом все же виновато смотрю на мужчину. Думаю, что ему здесь быть совсем не хочется — тесно. Мой «кабинет» ему в плечах жмет явно, приходится даже согнуться в три погибели, чтобы не «разорвать» стены не по размеру разворотом широких плеч. Я слегка улыбаюсь.
- Знаете, если вы хотите, то можете пойти в буфет. Он на…
- Не положено.
Отвечает резко и с жутким акцентом, так что мне приходится пару мгновений повтыкать, чтобы его понять. Ой, наверно это дико обидно? И вообще. Неприлично. Краснею поэтому тут же, опускаюсь на свой стул, нервно теребя краешки кожаной папки, потом смотрю на свой ящик «со сладким».