- Есеня!
Вздрагиваю и зло смотрю на дверь, в которую резко долбанули кулаком. Чертова Светка!
- Что?!
- Выходи срочно! Нужно поговорить!
Класс. Просто класс! Все. Настрой пропал, теперь мне мучиться до ночи… Закатываю глаза, смываю остаток пены, а потом вылезаю из ванной, завернувшись в белое полотенце. Знаю, что она там одна — ее «возлюбленный» к нам не приходит никогда. Почему? Без понятия. Может до этого тут был, но теперь он, кажется, играет в шпиона. Как говорится, инкогнито — наше все.
«Надо бы вообще посмотреть, кто этот Идрис Берсанов такой…» - потому что я так ничего о нем и не знаю.
Любопытно было дико, но мне показалось, что я лезу в постель своей подруги, и я ударила себя по рукам. Нет. Не стану нагло вторгаться в ее частную жизнь. Захочет — расскажет.
Хотя может стоило?
Светку я нахожу на кухне. Она вся зареванная, наливает и выпивает, спорю на что угодно, не первую стопку густого коньяка с запахом шоколада. Вся еще какая-то…всклокоченная что ли? Ох боже, что еще случилось?
- Что случилось?
Она слегка вздрагивает, поворачивается, но сразу проделывает обратный финт и еще один сверху, когда выпивает рюмку. Как-то совсем печально улыбается…знаете? С надрывом так. Это меня пугает. Я делаю шаг к подруге и шепотом повторяю вопрос, на который получаю неожиданный ответ.
- Ты должна пойти со мной в Серотонин.
Нет, она точно ненормальная. И я сейчас не о просьбе говорю, а о том, как она себя ведет. Бешенный взгляд, нездоровый блеск в глазах, еще за руки мои цепляется и с такой надеждой смотрит…
- Свет, ты же знаешь…
- Есеня, пожалуйста! Я…я должна поговорить с ним, а мне одной страшно, понимаешь? Пожалуйста! Он сегодня будет там!
- А что произошло?
- Неважно, забей, я…Просто…пожалуйста, сходи со мной. Там сегодня маскарад, тебя никто не узнает!
В голове сразу сумбур. Как это пойти туда? К нему? В его клуб? Ты спятила?! Я только вырвалась из его цепких рук, а ты меня обратно загоняешь?! Нет-нет-нет! Но я говорю…
- Хорошо.
Потому что «меня никто не узнает», я в это верю и не могу отказаться от шанса еще раз увидеть Алана Берсанова. Чтобы понять, сколько напридумывала себе — так я оправдываюсь, когда она отправляет меня сушить волосы. Чтобы увидеть, в какие игры играет со мной моя собственная фантазия — и это туда же, пока я крашусь. Чтобы убедиться, что я — чокнутая — говорю себе, пока одеваюсь. Но когда я беру короткое, черное платье без бретелек, я тихо-тихо себе шепчу: чтобы еще раз ощутить его внимание.
Да. Я — чокнутая.
***
Да-а-а…теперь понимаю. Главный вход клуба выглядит, как какой-то греческий музей или старая галерея в центре Нью-Йорка. Красная, ковровая дорожка, прожектора, огромные мужики в черных костюмах на входе. Я волнуюсь. Может быть меня вообще не пустят? Да нет. Бред. Зачем ему это? Глупо же…вряд ли он опускался до того, чтобы предупреждать охрану о какой-то там девчонке.
Так и есть.
Хотя может меня не узнали? Пропускают без проблем, а сама я теснее прижимаю к глазам черную маску. Да. Так проще считать — меня никто не узнал, — сразу по нескольким причинам. Во-первых, если кто-то все же обо мне в курсе, меня не будет раздирать липкое ощущение насмешки.
«Вон, смотрите, покаталась на его члене и не смогла слезть, хотя он ее уже давно забыл. Приперлась в ногах валяться, по-любому же!»
Во-вторых, если меня не узнали, значит он действительно забыл о том, кто я и как меня звать. Это обидно. Я ведь не забыла…
- Народу дофига!
Света кричит мне на ухо, сама смотрит только в сторону ложи. Ого! Со стороны посетителей, выглядит она очень уж по-королевски. Даже неловко вдруг, что я там тоже была. А сейчас нет. Сейчас здесь, в толпе людей, которые душу продадут, чтобы приблизиться к Алану Берсанову. И я одна из них? Нет. Точно нет.
Так я думаю, пока не вижу его. Алан подходит к краю и смотрит на толпу снисходительно отрешенно. Рядом с ним еще один мужчина. Он старше его, но такой же высокий, правда темный. Волосы, как ночь, глаза, как бедна. Красивая борода «по линеечке» только придает его образу строгости, жесткости.
«Где я его могла видеть?» - думаю, а потом только соображаю — Светка застыла.
- Эй…
- Это он… - тихо говорит, не отводя взгляда от объекта своей страсти, - Это — Идрис.
В этот момент, как по щелчку пальцев, он опускает взгляд на бедную девушку, а она застывает. Злится ведь. Видно даже с «низов», и ее от этого факта аж колотит. Ох, черт…