- Свет? - зову ее тихо, - Пойдем к бару. Пойдем…
Кое как мне удается увести подругу из под огня, но уже в баре все возвращается на круги своя. Она бухает. Ну прямо вот бухает, как мать моя. Неприятно смотреть, как она наливает себе одну стопку за другой, и я нехило так начинаю нервничать.
- Свет, может тебе хватит?
- Отвали.
Грубо. Я к такому привыкла, конечно, но все равно задевает. Опускаю было глаза, но вдруг на мою руку ложатся ее тонкие пальцы, а когда снова смотрю — она улыбается с застывшими в глазах слезами.
- Прости, я не хотела. Дерьмовая неделя, а день вообще отстой.
- Ты объяснишь, что произошло?
- Я влюбилась в мудака. Очередного. Может быть это моя карма?
- Не говори так…
- А что? Это правда, - усмехается и тянется к еще одной стопке, - Хочешь знать, что произошло? Он женится. На своей.
Но раньше, чем она успевает пригубить еще одну рюмку, вдруг на ее тонком запястье смыкаются длинные, красивые пальцы.
- Не смей.
Света — в шоке. Рюмка — на полу. Я ловлю ступор. А он, ее громадина из восточных снов, возвышается сверху, как коршун.
- Ид…
Первый порыв, конечно же, защитить. Я подаюсь вперед, но мне мешают. Вокруг талии обвивается рука уже моей ледяной, восточной не-сказки, а его запах обдает полностью и внезапно. Застает врасплох.
- Они просто поговорят, птичка, - горячо шепчет мне на ухо, от чего меня парализует не «будто».
Ох боже…Аж коленки подгибаются, и все, что я могу — это смотреть, как Свету уводят в сторону лифта. Она, конечно, сама прет, но блин…что я за подруга?! Есеня, очнись!
Резко изворачиваюсь и скидываю с себя хватку, хочу пойти за ней, но Алан дергает обратно и четко чеканит.
- Я сказал тебе — нет.
- Но он…
- Он ничего ей не сделает.
- Свет! Я буду ждать тебя в баре! - зачем-то кричу, прямо перед тем, как створки закрываются, а Алан тихо смеется.
- Ох, вы на нее посмотрите. Какая самоотверженность.
- Пусти!
Вонзаю ногти в запястье, которое теперь покоится на моем животе, а в ответ слышу вполне разумное:
- Я тебя уже отпустил. Что ты здесь забыла?
Удается отойти на шаг, но лишь потому что он позволил. Думаю, что потерял интерес. Судя по выражению морды наглой — точно. Алан наливает себе из бутылки, которая стоит рядом со Светкиной, но явно дороже раз в миллион. И стакан, кстати, тоже на месте. Со льдом.
«Потрясающая расторопность и желание угодить хозяину…» — это бесит снова.
Он — самовлюбленный гандон, который привык, что все вокруг него скачут на задних лапках. Но я то нет! Нет!
Поэтому гордо вздергиваю нос, расправляю плечи и выдаю:
- Я здесь не из-за тебя. Света попросила с ней сходить.
Алана мой тон и мой вид только веселит. Он пробегает взглядом и по моему наряду, акцентируя внимание на груди, улыбается шире, а потом тянет.
- А я думал, что соскучилась.
Захотелось ему в морду плюнуть. Ну серьезно! Где был мой мозг?! Нравится?! Скучала?! Да посмотри только на него!
Сильнее он меня бесит, когда просто встает и уходит. Просто уходит! Не дает мне парировать, что-то ответить, как-то найтись. Нет! Зачем?! Ему же нет дела, ах да, как я могла забыть?!
А это внезапно горько. Не знаю, чего я ожидала от этой встречи? Что глаза его загорятся сильнее? Он загорится? Не вышло ни того, ни другого. Я грузно опускаюсь на стул и вздыхаю — вокруг шумит толпа, веселье, а мне опять же не до этого. Я рыдать хочу. Что со мной происходит? Без понятия. Как на американских горках…
Но на то это и горки. Когда один раз ухаешь вниз, не забывай — очень быстро последует новый подъем. Через десят минут бармен двигает мне красивый бокал с черным, как ночь, коктейлем. От него пахнет кофе, а на шпажке вишня — ох, черт…Я уже знаю, что он значит, и когда слышу название, вспыхиваю, как спичка.
- Черный русский. Для вас.
Бармен улыбается загадочно, потом мотает головой мне за спину, а я не хочу поворачиваться. Чувствую ведь его взгляд…зачем тогда делаю? Не знаю. Я вообще мало понимаю, что творю…
Алан смотрит точно на меня со своего пьедестала, ухмыляется. Рядом с ним какая-то мерзкая блондинка. Прижимается к нему всем телом, шепчет что-то на ушко — убить охото. И ее, твою мать, и его! Но хрен тебе, Берсанов! Не покажу, хоть убей, что позорно ревную…
Выпиваю коктейль одним махом, как чокнутая. Он жжет горло, но приятная сладость как-то притупляет все это, да сверху еще волнение. И моя принципиальность. Да. Куда без нее? Я же продолжаю вести эту игру, когда медленно снимаю вишню со шпажки. Вижу — заходит. Алан подается вперед, позабыв о блондинки, опирается на поручень и сверлит меня взглядом, как такой же чокнутый. От него у меня внутри все сводит.