— Алена, блин. В потолок смотри.
Мои щеки обдает кипятком, а внутренности обидой.
Грубиян. Хам.
— Я и смотрю, — резко отворачиваюсь, пытаясь успокоить дыхание.
— Ты на мне чуть дыру не протерла, — слышу тихий угрожающий голос. — Я не против, но тут народу лишнего до фига, а когда ты так на меня смотришь, знаешь что хочу с тобой сделать?
Мое сердце срывается в очередном рывке.
— Что? — спрашиваю быстрее, чем успеваю подумать.
Повернув голову, смотрю в его глаза. Сжав челюсти, он смотрит на мои губы, не оставляя мне никаких сомнений в том, что конкретно он хочет со мной сделать.
Мои губы начинают зудеть, прекрасно помня его варварские поцелуи. По рукам бегут мурашки, на подкорке скапливается паника.
Закрыв глаза, Барков делает очень глубокий и очень протяжный вдох. Отворачивается и вперяет взгляд в меню, хрипло спрашивая:
— Так выбрала ты или нет?
Хлопнув глазами, отвечаю грубо:
— Чековую книжку дома забыла!
— Я угощаю.
— Обойдусь, — цежу я.
— Тут креветки вкусные, — игнорирует он. — И десерты. Чего ты хочешь?
— Чтобы ты исчез.
— Правда? — смотрит на меня с усмешкой. — А так и не скажешь…
Я снова открываю и закрываю рот, пытаясь вытолкнуть из него хоть что-нибудь.
Следит за моими потугами и, кивнув, говорит:
— Вот и я о том же.
Хватаю со стола телефон, потому что на него пришло сообщение.
“Я не знала, клянусь!”, — пишет мне Анька.
Подняв глаза, смотрю на нее. Ее округлившиеся глаза перебегают с меня на моего бывшего “брата”, а лицо Дубцова совершенно нечитаемо. Положив свою лапу на ее бедро, он спокойно роется в телефоне, будто ему до всего света дела нет. Окинув взглядом присутствующих, вижу наполненные интересом лица, а взгляд гламурной брюнетки неожиданно стал острым, как бритва.
— Дай мне выйти… — говорю сипло, не глядя на Баркова.
— Зачем? — мрачнеет его голос.
Вскинув на него глаза, в сердцах бросаю:
— Если не хочешь исчезнуть ты, исчезну я.
Его губы сжимаются, как и его челюсти. Через три глухих удара моего сердца он резко спрашивает, впившись в мои глаза своими:
— Мне исчезнуть?
— Да, Барков, — продолжаю швыряться словами. — Я так и сказала, у тебя уши заложило?
От внутреннего раздрая я несу все, что придет в голову, и прихожу в изумление, когда понимаю, что задела его. Вижу это на его окаменевшем лице!
— Ладно, — отбрасывает он меню. — Хорошего вечера.
Вскакивает с дивана и хватает со стола телефон, объявив над столом:
— Забыл утюг выключить.
Сглотнув, наблюдаю за тем, как обтянутые черной футболкой плечи расталкивают всех подряд. Обернувшись, слежу за ним, пока сбегает вниз по ступенькам подсвеченной лестницы, глядя себе под ноги. И как выставив вперед плечо ломится к выходу через танцпол. Как толкает рукой дверь и вылетает из зала не потрудившись ее закрыть.
Потоки мыслей вертятся в моей голове и разрывают ее на части.
Ну и отлично…
Пусть катится.
Но от острого чувства потери к горлу подкатывает ком.
Глава 22
— Что ты хочешь, индейку или может… рульку? — долетает до меня голос мамы.
— Точно не рульку, — фыркаю я, укладывая в ее маленький чемодан стопку футболок. — Кто вообще ест рульки?
— Ну… — чешет она пузо развалившегося в чемодане Черного. — Твой дед ест и…
Она замолкает, и я поднимаю на неё глаза.
Тряхнув головой и поджав губы, грубовато заканчивает мысль:
— Еще кое-кто.
Ясно.
Тот, чьё имя нельзя называть. Я не удивлюсь, если он может съесть несколько рулек одновременно. С его-то комплекцией ему нужны не рульки, а целиковые поросята.
Называть его имя нет необходимости. От него уже четвертый день никаких вестей, и теперь я даже не знаю, плохо это или хорошо.
Разве он не должен быть здесь?
Разве не должен вымаливать у неё прощение?
Она что, ему больше не нужна?
Я знаю, как умеет моя мама закрываться от людей. Как умеет упрямо вычеркивать их из своей жизни раз и навсегда. Кажется, это ее защитная реакция от людей, которые принимают ее за… легкомысленную недалекую дурочку и думают, что она этого не понимает. И на месте Игоря Баркова я бы очень поторопилась, если… она действительно ему нужна. В противном случае на кой черт он притащился сюда со своей колбасой? Если хотел от неё избавиться, пусть радуется!
— Хочешь взять его с собой? — тычу пальцем в ушастую черную морду, которая очень быстро прибавляет в весе.