— Уволилась?! Нечего дзвонити! Мы тут делом заняты. Могла бы и не корчить из себя бедняжку без связей! — рявкает Арина Валерьевна.
Что она такое говорит?!
Пытаюсь снова до неё дозвониться, но она сбрасывает мои звонки. Приходится звонить подруге, и она сообщает, что я… уволилась!
Всем сказали, что по собственному желанию. Но я не писала заявления. Наверняка это проделки рук Усманова.
Вознамерившись выяснить правду, я узнаю у прислуги, где находится Давид, и направляюсь к его кабинету.
Постучав несколько раз, получаю разрешение войти.
— Давид, так не годится!
— Да, я тоже так считаю…
Усманов подскакивает ко мне с грацией тигра и набрасывается на рот в дерзком поцелуе.
Его руки хватают меня под попой. Он отрывает от пола и несёт меня к столу, сметая всё властной рукой.
Горячие поцелуи лишают меня здравого смысла, я лишь чувствую, как он напирает и раздвигает мои ножки в коленях.
— Отпусти-те! — требую.
Напоследок он кусает мою нижнюю губу.
Хищник! Самец… Доминант!
— Пожалуй, ты права. Здесь не самый подходящий вариант. В доме караулит Вика, а ты оказалась настолько сладкой зефиркой, что я хочу сожрать тебя. Громко…
У меня всё внутри сжимается от этих словечек и взрослых, смелых обещаний.
— Я пришла спросить о другом. Почему я уволена?! Почему всё оформлено, как будто я сама уволилась.
— Я всё устроил. Ты не должна работать на этой тяжёлой работе. Так ты можешь навредить здоровью — и своему, и здоровью моего будущего малыша. Это не обсуждается! Я тебя всем обеспечу. Пошли!
Усманов снимает меня со стола, одёргивает платье, но его рука при этом подозрительно долго расправляет складки на материи платья в области попы.
— Вы не считаетесь с моим мнением?
— Есть только одно правильное мнение. Один верный вариант. Это я.
На этом разговор заканчивается, Усманов взглядом приказывает мне заткнуться и велит идти за собой…
Куда же он меня везёт?! Что собирается со мной делать…
Его плотоядный взгляд не оставляет ни капли надежды, что одежда на моём теле останется целой…
***
Усманов привозит меня в дорогой отель, снимает президентский люкс и не даёт мне опомниться. Он алчно целует меня уже на пороге и раздевает.
— Давай же, Анечка… Не стой как статуя. В том домике ты была очень отзывчивой штучкой. Твои ногти исцарапали весь мой зад! До кровавых отметин!
Я горю от таких признаний и удивлённо ахаю: Усманов варварски избавляется от моей одежды. Рвёт! Как я и предполагала.
Через миг он властно и уверенно подхватывает меня на руки и опускает на кровать. Берёт моё лицо в плен горячих ладоней и замирает на секунду, пока наши тела крепко прижаты, а я полностью в его власти.
— Ты меня боишься?
— Да.
— Правильно делаешь. В тот раз ты легко отделалась. Я щадил твою неопытность к взрослым развлечениям. Но сегодня… Сегодня не намерен ждать и сдерживаться. Хочу получить всё… — подтверждает слова алчными движениями. — Хочу получить тебя целиком!
Никто никогда прежде не говорил мне так: страстно и властно, ввергая в пучину порока и тёмных наслаждений.
Его руки и губы путешествуют по моему телу, выживая силы, вырывая крики. Я… Мне настолько остро и хорошо, что я готова не только зад его расцарапать…
***
Через несколько жарких часов Усманов разрешает мне передохнуть и отправиться в душ.
Я совершенно забылась и выгляжу зацелованной всюду. Грубоватая щетина Усманова оставила следы на моей нежной коже!
Я принимаю душ и возвращаюсь в номер. Усманов заказал в номер прохладительные напитки и предлагает полакомиться свежими фруктами, скармливая мне… клубнику со сливками.
Это, разумеется, приводит снова к жаркой вспышке между нами!
И снова… снова… мир тает в нашем удовольствии, и, испытав экстаз, наверное, в тысячный раз, я мгновенно засыпаю.
***
Просыпаюсь от низкого, бархатного тембра Усманова.
В номере царит темнота. Мужчины нет рядом.