И не думаю хохотать!
Ведь этот мужчина слишком злопамятный и чувствительный… Запомнит издевку, будет до самой смерти мстить и припоминать. Не дай боже его разозлить.
— Пробуйте, теперь ваша очередь, — снова прошу его.
— Как-то криво получается.
— Ну, ну! Вы же целеустремленный. Вы такие сделки сумасшедшие поворачиваете, а тут пирожок слепить не можете.
— Стряпня просто не мое, — плюется, тряхнув руками.
— Чушь! Если очень сильно захотеть, всему можно научиться.
Я осмеливаюсь накрыть его руки своими. Теперь я ими управляю, показывая, как надо делать. Мы лепим вместе один пирожок на двоих.
Наши пальцы соприкасаются… по коже пробегают электрические импульсы, так, что волоски на руках встают дыбом.
— Хм, а ты интересно мыслишь… Ты ведь в колледже медицинском училась. Явно не твое место. Надо было выше планку брать. Институт, университет.
— Верно. К сожалению, на обучение в институте денег не хватило, — грустно вздыхаю, отправляя ещё один будущий пирожок на противень.
— Я бы на твоем месте поступил бы в университет и задумался о своем будущем. Мытье полов — явно не твое.
— Но у меня… — запинаюсь.
Хочу договорить, что у меня нет средств, но потом резко кусаю кончик языка.
Теперь по идее средства есть. Но он ведь много не знает. Будет лучше, если наш инцидент с сестрой останется тайной.
Первая порция пирожков готова. Я вынимаю один и стужу его.
— Попробуйте, этот — ваш.
— Руки в тесте, — хмыкает ворчун.
Тогда я просто подношу пирожок к его рту и… кормлю миллиардера из своих рук.
— Только осторожней кусайте, еще горячий, — шепчу, дую на пирожок.
И случайно дую на губы мужчины…
Но он не думает в этот момент о пирожке, он смотрит только на меня, насквозь прожигая своим сумасшедшим взглядом. Скользит по лицу ниже, замирая на моих слегка распахнутых губах…
Я сама становлюсь такой же горячей, как это пирожок, когда мужчина так нагло рассматривает мои губы.
Нагло и порочно...
Будто собирается их сожрать, вместо пирожка.
Давид кусает пирожок. Тщательно пережевал, хорошенько его распробовал.
— М-м, и правда очень вкусно! — довольно мурчит. — Посоветовал бы тебе закончить “Институт бизнеса и правого дела”, что-то в этом роде. Ты могла бы сделать неплохой бизнес из своих пирожков…
— Оу, ну вы что вы такое говорите.
Вдруг Давид как резко закричит, замахав руками.
— Ай, ай! Горячо, скорей! Сделай что-нибудь! Во рту пожар!
— Что, что мне делать? — паникую, мечась в разные стороны. — Боже, воды!
Собираюсь бежать за чашкой, но мужчина резко хватает меня за локоть, дергает. Я лечу прямо на него, а он… меня резко целует, стискивая в объятиях.
Прижимает тело к телу, раскрывает губы жестче, углубляя поцелуй. Я перемещаюсь на другую планету, забывая обо всем на свете.
Обмякаю, становлюсь кусочком льда, тающим на жаре… И кругом ничего, кроме нас двоих, не существует.
— Что э-это было? — пьяно шепчу в его пряный рот, пахнущий выпечкой.
Сильные руки еще голоднее смыкаются на моей талии, обжигая поясницу ладонью. Властно её поглаживают.
— А говоришь, я не умею шутить и веселиться… — ехидненькая улыбка пленит сочные губы миллиардера. — Это была шутка, глупышка. Мой рот горел и требовал, чтобы его срочно потушили поцелуем.
— О, бо-же… — стону.
Давид трется носом о мой нос, не собираясь выпускать меня из плена ненасытных объятий, как вдруг дверь кухни с грохотом распахивается.
Комнату наполняет противный визг.
***
— Что здесь происходит?!
Резко отскакиваю от Давида, задевая локтем алюминиевую миску.
Грохот.
Она падает на пол. Мука, как снег, рассыпается по всему полу.
— Ничего особенного, Виктория, — холодно отвечает Давид, сбрасывая с себя фартук.
Отряхивает руки, гордо вздернув подбородок, к выходу шагает.
— Пойду переоденусь. Анна, я жду тебя в машине, поторопись.
— Давид, куда ты собрался? — Виктория перехватывает его за локоть, кокетливо хлопая длинными ресницами.