— Можно сказать и так.
— Кажется у вас напряжённые отношения, плохо расстались?
— Во время нашей последней встречи я душил её и размышлял — оставлять ей жизнь или нет.
— Да… А ты мне казался адекватным, не ожидала услышать подобное, — осуждающе сказала Мелисса.
Диармайд горько усмехнулся.
— Это меня конечно не оправдывает, но у меня тогда случился прорыв и разум был помутнён, — парень махнул рукой, — не стоит об этом говорить… Есть ошибки, которые уже не исправить. А я, если честно, не знаю поступил ли иначе, если бы у меня была возможность всё изменить.
— А мне, кажется, что прорыв тебя оправдывает. Я видела, как маги творили и более безумные вещи, под влиянием прорыва. Как-то раз я наблюдала, как маг земли жрал глину, прямо горстями хватая её и запихивая себе в рот. Так что вспышки ярости и жестокое поведение — это вполне адекватная реакция. Но это, кстати, многое говорит о тебе как о человеке, — Мелисса сузила глаза рассматривая Диармайда. — Обычно людей с такими чертами характера злить не стоит, их месть бывает жуткой.
— Ди! Поехали быстрее, я спешу, — Ричард вышел из зала в плохом настроении. Диармайд поспешил за ним к машине.
— Я ведь просил тебя, не искать себе врагов на этой встрече! — вспылил Ричард, они уже ехали к театру, времени до начала комендантского часа осталось совсем мало, похоже старик собирался провести там ночь. Диармайд только сейчас задумался, он ведь почти не видел его за пределами этого здания. У него вообще есть дом?
— Я и сам не предполагал, что может такое случиться. Мы уже довольно давно знакомы.
— Ты понимаешь, что она представляет Геру! Эта женщина опасна. Она, будучи обычным человеком, управляет одним из сильнейших кланов в Греции! Плевать на то, что между вами когда-то было, ты должен был вести себя как статуя и молчать! — Диармайд впервые видел, как Ричард злился. Он не ожидал от вечно спокойного старика такой бурной реакции.
— Ричард, я тут поговорил с Нико и решил, что буду участвовать в этой охоте, — решил сменить тему парень.
Ричард только раздражённо махнул рукой:
— Делай что хочешь.
Диармайд спешил, дороги Спарты пустовали, до начала комендантского часа оставалось двенадцать минут. В саду, рядом с домом, где Диармайд снимал квартиру, стояла машина с надписью ДКМС. Вход в уютный зелёный садик был опечатал жёлтыми лентами. Похоже, отдел отреагировал на заявление жильцов, и выслал специалистов, чтобы решить их проблему.
Люди в жёлтых костюмах химзащиты работали в саду. В дальнем углу сада выросла роза, от которой поднималась едва заметная чёрная дымка, все растения в радиусе полуметра вокруг цветка начали гнить. Рядом с ней чувствовался стойкий запах разложения, а жильцы близлежащих домов жаловались на головокружение и тошноту проходя мимо. Диармайд узнал растение — «трупная роза». Она очень опасна, укол её шипов вызывал мгновенный некроз. Даже молодой экземпляр способен убить.
Диармайд припарковал «Циммер» и направился в квартиру. Настроение было ужасным, Ричард взбесился и очень сильно разозлился на Диармайда, из-за его поведения. Всё бы ничего, но парень за собой вины не чувствовал, он ведь не сделал ничего дурного!
Дома он поспешил снять чёртов костюм и оделся в повседневную одежду. Как жаль, что сейчас нельзя выйти из дома, он бы с радостью пробежался. Энергия в теле бурлила.
Диармайд направился в пустующую комнату. Тут были только голые стены и закрытые плотными занавесками окна. Именно в этой комнате парень медитировал и выпускал пар.
Ди взбежал по стене, оттолкнувшись от неё сделал кувырок, не сбавляя скорость, он провёл серию быстрых, хлёстких ударов по воздуху и стопой, с разворота вмазал воображаемому противнику.
Диармайд расплылся в улыбке подумав о завтрашнем дне. Он не мог понять, почему охота на неизвестного противника вызывает в нём такой интерес, но не мог дождаться момента, когда возьмётся за это. Он искренне надеялся, что завтра будет очень интересный день…
Глава 19
Мадрид пылал, город походил на территорию боевых действий. Густые столбы дыма поднимались над крышами домов, затмевая небеса. Казалось, если прислушаешься — услышишь крики и стоны жителей столицы. Поначалу мирные пикеты, превратились в кровавые побоища. Люди, высказывающие справедливые претензии королю, отправившему их родственников на убой, требовали справедливости, а получили только притеснение и смерть. Хуже всего, для протестующих, была невозможность заявить на весь мир о беспределе, творившемуся на их родине.