Нет, ребята из Русского Национального Единства на поверку оказались не только отважными воинами в бою, но и в обращении с захваченными пленными проявили благородство.
Они не дали демонстрантам, которые были обстреляны из окон мэрии, излить своё негодование на тех, кого выводили из этого здания, независимо от их национальности, веры и социального положения.
Палачами своего же бывшего коллеги оказались почитаемые блюстители порядка.
Это они, сотрудники “доблестной милиции”, в скрытых от людей застенках здания участкового отделения ножом вырезали на теле Антона узоры казачьих шевронов.
И “демократическая” пресса, конечно, никогда не станет проводить по этим фактам никакого расследования, как не будет и никакого судебного разбирательства в нашем “правовом” государстве по фактам происшедших трагических событий в Москве 3 - 5 октября 1993 года, в результате которых погибло, и было искалечено множество наших сограждан.
Но, безусловно, у властных структур найдётся достаточно законных оснований для судебных разбирательств, чтобы подавить национальное самосознание граждан.
По-другому и быть не может. Ведь те, кто, проникли во все структуры власти, понимают, что молодые люди, вступившие в РНЕ, никогда не станут наркоманами и проститутками.
А у людей, ведущих здоровый образ жизни, всегда будет время на раздумье о том, почему наши народы живут в нищете в такой богатой природными ресурсами стране?
Да, народ, который думает, - это уже не серая масса, которой легко управлять, формируя “общественное мнение”.
Поэтому, если даже недостаточно будет законного основания, “пятая колонна” под различными предлогами о сохранении мира, стабильности в обществе и борьбы с фашизмом, антисемитизмом, экстремизмом и т.д. “обеспечит работу” высшего законодательного органа по выдаче “на гора” нужного закона, чтобы запретить русское национальное самосознание.
Так раздумывал Михаил, прогнозируя дальнейший ход событий в “демократической “ России.
Глава XII
Пятого октября Мишины московские друзья принесли для всей группы билеты на поезд и справки с места работы в одной из коммерческих фирм. В этот же день вся группа отбыла из Москвы.
Уже в вагоне, осмотревшись, поняли, что едут с цирковыми артистами, а точнее - с группой лилипутов. Видимо, Московский цирк отправился куда-то на гастроли, и все остальные места плацкартного вагона, кроме Мишиных людей, заполнили эти маленькие человечки со взрослыми, но по-детски добрыми лицами.
По дороге выяснилось, что к тому же у руководителя этой цирковой группы был день рождения, и они его отмечали не без угощения. Прошло не так много времени, как весь вагон, словно улей, наполнился гулом большого праздничного застолья.
До выезда из Московской области оставалось несколько остановок, когда на одной из них объявили, что всем пассажирам необходимо приготовить документы для проверки.
Михаилу стало ясно, что в этой адресной проверке, справки о работе в коммерческой фирме не помогут.
Руководитель цирковой группы по озадаченным лицам Мишиных друзей сразу понял, в чём дело, и не без тона административного работника дал им указание: “Всем на верхние полки!”. Никто повторной команды не дожидался.
Михаил, лежа уже наверху, из-под одеяла наблюдал, как вошёл в вагон милицейский патруль. Цирковой администратор предъявил старшему патруля какой-то очевидно общий на всех документ, приглашая одновременно милиционеров к праздничному столу. Но старший лейтенант от угощения отказался и потребовал предъявить для проверки документы каждому индивидуально.
На что администратор среагировал сразу же. Конечно, чего-чего, а артистизма ему занимать ни у кого не надо было. Раскачиваясь, как сказочный пьяный гномик, он отошёл от офицера несколько шагов назад и, глядя на того, как на злого великана, будто с цирковой арены, начал своим гортанным, но звонким голоском выступать: “Какие документы?! Вы что нас не знаете?! Вы что афиш не читаете? У нас скоро представление! Мы всегда в разъездах! И дни рождения встречаем в пути! Вы что от нас хотите?!”
Вся труппа маленьких артистов плотным кольцом обступила патруль и подняла такой гомон, что сержант, стоящий последним в патруле, закрыл руками уши. А старший лейтенант, хотя было видно, что он не из робкого десятка, не знал, как себя повести в такой ситуации, не предусмотренной уставом, замахал руками и вместе с остальными пошёл через весь вагон к выходу в следующие двери.
Михаил и его “лилипуты” посбрасывали одеяла. Он, наверное, впервые за это последнее безрадостное время на лицах товарищей увидел по-детски непринуждённые улыбки, поводом для которых послужило это неожиданное цирковое представление.
Что касается самих артистов, то они были рады ещё больше. Довольные этим удавшимся номером, они, будучи навеселе от праздничного угощения, расхаживали парами вдоль вагонных полок, весело балагурили и громко смеялись. Больше остальных радовался жизни сам именинник. Михаил, глядя на продолжение этого бесплатного представления, также по-детски смеялся и радовался.
Но мимолётная детская радость, как тепло осеннего солнышка, выглянувшего из-за туч, почему-то так же скоро растворилась, как и пришла. Чем больше он смотрел, как веселились эти милые маленькие человечки, тем грустнее становилось самому.
А потом вдруг до боли стало жалко этих его сограждан, в большинстве своём – его ровесников, с которыми так жестоко поступила природа, оборвав на каком-то этапе жизни естественный цикл нормального физического развития их человеческого организма. Под стук колёс, раздумывая, он смотрел то на них, то в окно на пробегавшие мимо домики придорожных населённых пунктов.
Вдали эти домики виделись маленькими, как игрушечные, а люди на их улочках казались такими же маленькими, как веселившиеся здесь в вагоне лилипуты. Да, именно такими же маленькими и такими же несчастными, как и эти обиженные судьбой наши сограждане.
Один населённый пункт сменялся другим, но везде, видимо, живут такие же лилипуты. Очень добрые и милые, но несчастные человечки. Потом посмотрел на лица своих здоровяков и увидел, что они тоже грустные. Затем - в бритвенное зеркало почему-то внимательно стал рассматривать своё лицо.
Но мысли его были уже о тех погибших, с которыми он, буквально, сутки назад здоровался за руки. Посмотрел опять на веселившихся лилипутов, не знавших тех, погибших. Не лилипутов, а богатырей, но не ростом, а широтой души, силой духа. Они, лилипуты, и не узнают, за что те погибли, как не узнают и те люди, что проживают в пробегавших за окном домиках.
Михаил продолжал глядеть вдаль за домиками на бескрайние просторы своего Отечества и думал о человечках, что населяют одну шестую часть суши нашей планеты, которые в один из периодов своего развития подверглись какому-то потустороннему зловещему воздействию.
А иначе как могло произойти, что все вдруг в одночасье отказались от веры, которую нам в наследство, как “оберег от лукавого глаза”, передал отец наших народов великий князь Владимир?
Вместе с верой отказались и от национального самосознания, которое поколениями нам передавали наши предки. Передавали с устоями и традициями времён великой Киевской Руси.
Потеряв “оберёг”, потеряли и защиту от воздействия на своё сознание проповедей, появившихся вдруг везде чужеродных глашатаев. Пустое место заполнили быстро новым сознанием, которое повело брата на брата, чтобы уничтожить цвет своего общества, а к власти поставить тех, которые для возрождения “земель обетованных” вывезли из страны несметные богатства, взамен щедро одарив займами международных валютных фондов.
Всё это, сделало нас должниками даже таких государств, которые, некогда, дали нашему великому разговорному языку такие слова, как “швейцар” и “гувернантка”.