Выбрать главу
Может, кого на кривой объедем, Может, декрет как для кого. Опять же, Не мы одни, и соседи, Как кто чего, а я ничего.
А младший, мамкин сынок, Тонкий, от сладостей гнилозубый, Начал тянуть: — Ну, какой там бог… Может, вам любо, а мне не любо.
Чо вы на сам деле? А по мне  — Зря мы хомут надели на шею: Хоть всё хозяйство Вспылай в огне, Вот вам ей-богу, не пожалею. Ежели вникнуть, Постольку-поскольку — Нет основаниев никаких…
Волосы, стриженные «под польку», И сапоги на скрипах тугих. Густо расшит маргариткой ворот, На пояс шит кисет именной… Он уж давно надумывал в город — «Басму» курить и чудить в пивной.
Город, сладко дышащий, мглистый, Сердце тревожил в снах и ночах… Что ж, для этого Хоть в коммунисты, Петр Евстигнеич парень казистый — Узок в поясе, а не в плечах.
Втягивал щеки свои тугие, В трубку сворачивая губу: «Что мы такое, Кто мы такие Душно в избе, Как в прелом гробу».
Он на собраньях больших и малых Тоже вступал: «Товарищи, я…» Сладко ему — От слов его вялых Пятится и отступает семья.
Мать под платком: — Петенька, что ты… —
Бабка «ахти», и братья «н-ну»… И, лишь разойдясь вовсю с поворота, Отца увидав, осадил охоту И на попятную повернул:
— Знамо, высказываю, как разумею, Что вы рассудите  — Может, глуп…
Очи раскрыв и вытянув шею, Семья оборачивалась к Евстигнею Павловичу, не разжимавшему губ, Силясь открыть потайную думу, Ждала без выдыха И до слез.
Встал Евстигней И сказал угрюмо: — Надо, должно быть, Идти В колхоз.
И покуда ахнула семья большая, Сбитая в стадо, вся как один, — Я, — Евстигней сказал, — обнимаю Тебя, Игнатий, середний сын. Земля нам дана На веки веков. Не ссорься, Игнатий, Зазря с судьбою. Хозяйство, поди, разорить легко, Но толку не будет в сплошном убое. И стоп, и не надо, и не перечь! Время покамест еще за нами. Сумеем и сгинуть, и дом наш сжечь, И наземь коней покласть топорами. И не перечь, не хвались, не сбив. Надо, ребята, размыслить трижды: Нету возможностей Супротив  — Значит, возможность наша — выждать. И смекаю — Колхоз, ну что ж, Организуют, как все иные, И приведут на аркане вошь Юдины, Митины и Кривые.
Власти милиции Недалеки, Власти партейные — слава богу, Тут же в властях сидят босяки, И состоятельные мужики Будут обобраны им в подмогу.
И смекаю — Надобно нам, Надо в колхоз идти, не иначе. Надо. Решусь, ребята, А там  — Будем за гриву ловить удачу. Кто его знает. Темна игра. Если окажемся снова в силе, Первые в сторону и до двора. Если придет такая пора, Вынем поболее, чем вложили.
Молчала семья. Дышала семья, Думала семья, Но мало. И сразу Всеми ртами Сказала: — Твоя воля. — Его воля. — Воля твоя.
9
Приглашенье всем по чести. Крадучись в неясной мгле, По одной собравшись вместе, Кумушки несли известье, Будто угли в подоле.
И пока мужья дремали, Всё боялись порешить, Головой крутя: «Едва ли…» — Бабы под вечер решали, Что собранью завтра быть.
И пока мужья: «Однако, — Думали, прибавив: — Что ж, Поглядим, бывает всяко…» — Начиналась бабья драка И визгливый шел дележ.
10
Федор Стрешнев на полатях Тараканьих Ночь не спал, На худых бобах гадал: «Что возьмут и что заплатят? Чем я был и чем я стал?