Ив. Ал.1 извещает меня, что Вам угодно было принять на себя хлопоты по изданию моих стихотворений. Господи! да как же, наконец, Вас достает? Откуда Вы берете и время и силы для своего бесконечного труда? Но — я молчу, молчу: Вы не любите, когда в глаза говорят Вам правду о Вашем уме и сердце; собирать дань похвал не в Вашем характере.
Я немедленно возьмусь за пересмотр своих старых и новых стихотворений и, без сомнения, в первой моей книжке многое исключу. Ради Христа, не восставайте против моего желания! Зачем же я буду печатать дрянь? Для числа? — Это было бы глупо.
К Курбатову я не пишу ничего: он, наверное, уже выехал теперь из Вашей северной столицы в Москву. Как я рад, что Вы познакомили его с г. Сеньковским. Успеет ли Н. Павл. взять в Москве на комиссию обои? Об этом я прошу его хлопотать, насколько хватит у него ума и ловкости: обои были бы значительной поддержкой моего книжного предприятия.
Весь Ваш
И. Никитин.
37. Н. И. ВТОРОВУ
1859 г., февр. 20.
Мой милый друг, Николай Иванович.
Хоть я и лежу в постели и чувствую, что у меня слишком мало сил для того, чтобы писать, но все же мне хочется перекинуться с Вами словом. О себе я не стану говорить ничего: болен и болен, — что ж такое? Бог милостив, может быть и выздоровею. В эту минуту, лучше сказать в эти последние дни, у меня много накопилось неотрадных дум по поводу открытия моего книжного магазина, и этими думами я хочу с Вами поделиться.
Н. П. Курбатов ! приехал в Воронеж 15 числа вечером, выпил у меня два стакана чаю и немедленно отрра-вился к какому-то родственнику, где и пробыл до пол!очи.
На другой день встал в 11 час. утра, тоже напился чаю, сказал мне кое-что о том, как он покупал книги, каких ему хлопот и трудов все это стоило, и снова отправился к своему родственнику, у которого уже окончательно поселился и живет доселе. Вот два дня сряду я не видал в глаза своего помощника по книжной торговле. Книги между тем пришли (из С.-Петербурга) третьего дня, и Курбатов устанавливает их на полки, но дело делается до такой степени медленно, что на меня находит невыносимая тоска. В довершение удовольствия я узнал, что французских книг куплено на сумму около 1200 руб. сер. Сердце облилось у меня кровью от этой новости! Боже мой! Да куда же девать в Воронеже такую пропать книг? Кому их здесь продавать? Ведь у нас заранее было условлено сделать из французской литературы экстракт, взять только одно лучшее и новейшее, на это было предположено израсходовать до 700 руб., никак не более. И вот набрана всякая дрянь, пошлейшие переводы с латинского, греческого, и пр., и пр. Что мне делать — не знаю. Иван Алексеевич говорит, что Вы, мой друг, еще прежде меня увидели нелепость, сделанную Курбатовым, и взяли с Исакова расписку, чтобы он известное число книг принял от меня обратно. Если это так, — я, немедленно по своем выздоровлении, сделаю выбор и все, что найду для себя ненужным, отправлю в С.-Петербург. И не стыдно ли было г. Исакову подрезать меня на первом шагу! У нас самые мелкие торгаши, какие-нибудь шорники, лошадники и проч., народ — выжига, и те помогают своему брату в то время, когда он в первый раз начинает торговую деятельность, и те говорят: «Ну, пусть он оперится, дай бог ему, надо ему помочь...» Заметьте, — торгаши, а на книгопродавца мы привыкли смотреть как на человека более или менее образованного и порядочного. Где ж тут совесть? Где тут смысл?.. О Курбатове я не говорю ни слова; его обманывали, как малого ребенка, напр., извозчику на , лошади из Москвы до Воронежа он передал более 60 руб. ассиг. ..Это — ужас! Тем более досадно, что я до мельчайших подробностей дал Н. Пав. совет, как и где нанимать извозчиков и по какой цене. Потом он выписал газеты, которые годятся в печку, купил «Морской сборник»2, последняя штука даже и не смешит, до того она нелепа. Да мало ли что! Обо всем этом мне говорят добрые люди, сам я еще не видал, сколько добра привезено на счет моего кармана. Вообще дело с Курбатовым у меня, кажется, расклеится, почему — поговорю подробнее в другой раз. Еще я слышал, будто бы он сказал одному из своих знакомых, что половину счета издержек, сделанных им в дороге, он потерял. Как Вам это покажется?.. Встает г. Курбатов в 10 или 11 часов и является в магазин, что называется, не спеша. Когда будет открыт магазин — не знаю. Книг русских очень мало, недостает многих капитальных произведений, а некоторые взяты в самом ничтожном числе экземпляров. Учебников вовсе нет. Если Вы позволите, мой друг, я бы прислал Вам деньги, на которые Вы купите нужные для меня книги. Будьте так добры, отвечайте мне с первою почтою. Г-на Сеньковского поблагодарите за участие, принятое им в моем деле. Я на этот раз не пишу к нему, с одной стороны, потому, что не успел узнать от Курбатова его адрес, а с другой, и потому, что чрезвычайно устал. Все знакомые Вам кланяются. Добрые Н. С. и И. А.3 помогают Курбатову убирать мой магазин и погоняют его, сколько возможно; жаль, что малый попался неподатливый и неповоротливый. Боже мой, боже мой! неужели Курбатову суждено кончить свой [век], как кончает у нас большая часть: жить в деревне, говорить о правде, гласности, прогрессе и наедать живот? Грустно!