13) При всём другом и паче всего другого надлежит ведать следующее: как желающий выучиться стрелять не без цели или знака натягивает лук, так и возжелавший научиться безмолвию пусть имеет свой знак, — именно, чтоб быть всегда кротку сердцем, и никогда ничем не возмущаться до гнева или неудовольствия. В этом легко успеть, если от всех уклоняться и больше молчать. Если же когда случится возмутиться, надо поскорее покаяться, себя укоряя, и положить строже внимать себе потом, чтобы тихо и с чистою совестию, положив начало, опять призывать Господа Иисуса и божественную Его благодать, в успокоение души своей. Что и получит. И не только это, но душа его получит успокоение и от всех прежде стужавших ей страстей и бесов, и неизреченною возвеселится радостию. Если, впрочем, они и стужат ей когда, но воздействовать на неё не возмогут; ибо она уже не лежит к ним и никакого не имеет желания ихних услаждений, так как всё её желание устремлено к Господу, дающему ей благодать. Брани же такой она подвергается по попущению, а не по оставлению. — Для чего? — Для того, чтоб не превознёсся ум её тем, что обрёл истинное благо, от которого другие ещё далеки, — но имел в сих бранях всегдашнее побуждение к смирению, им не только побеждая гордых супостатов, но и больших даров сподобляясь. — Коих да сподобимся и мы все от Христа, ради нас столько Себя смирившего, и всем смиренным богатую благодать подающего.
Слово о духовной брани и о согласном с ней священном безмолвии
1. Вступление
Поскольку не столь тяжким оказывается говорить о таковых вещах, сколь трудным узреть представляющееся взору, распознать его и либо принять, либо отвергнуть, достойно воспротивившись, нужно поразмыслить, таким образом, и об этом. Так же как и видимое, духовное борение, как оно обыкновенно представляется, требует решительности и душевного стремления при покорении со всею силою желанных земель. И, естественно, нуждается оно в оружии и военачальнике так же как в очах, свете и месте, с помощью которых можно двинуться в поход, устремившись всей душой, и, следуя цели, повергнуть противника и обрести, как полагается, победу. Итак, пусть очами будут ум и разумение; светом от духовного Солнца правды — осиявание, [исходящее] от [всего] сущего посредством веры, или, скорее, читаемое с божественных скрижалей умное просвещение; подобающим же местом, как это естественно, — священное и безмятежное безмолвие. Ибо говорит Бог Каину: «Согрешил? Умолкни» (Быт. 4, 7), — чтобы, конечно, ум, вернувшись в естественное свое состояние, соответственно узнал, в чем же он согрешил, и равно возрыдал как должно, осудив многое в себе, и, таким образом, начал бы восходить к Богу, радующемуся нашему обращению и ожидающему /принимающему/ раскаяние. Посему и Сам Он ясно говорит, что взирает на безмолвного (Ис. 66, 2); и по словам Василия Великого, безмолвие является началом очищения души, а божественный Григорий Богослов нарек его «обожествляющим»: первый, указав начало, а второй — конец. А Давид, исполненный Духа, познанием Бога полагает следующее изречение, идущее, кроме того, от самого Бога и гласящее так: «Успокойтесь и познайте, что Я — Бог» (Пс. 45, 11). Ибо и сам надежнейший, так сказать, руководитель в покое, блаженный Исаак, сказал: «Если любишь покаяние, возлюби и безмолвие», а также: «Внешние чувства мертвы, а внутренние живы», верно указав и сам, таким образом, начало и конец.
2. Что есть начало покоя и что — конец
Ведь раскаяние есть действительно начало, а конец — оживление внутренних чувств, в котором обыкновенно проявляется неомрачаемое божественное познание: «Оживи нас, — говорит Давид, — и мы будем призывать имя Твое» (Пс. 79, 19), а также: «Оживет душа моя и восславит Тебя» (Пс. 118, 175). Ибо как суетная жизнь есть причина мрака и, как следствие, отступничества от Бога и незнания [Его], что и есть смерть души (из — за которой называют даже и телесно живущих умершими и мертвыми из — за их отдаления от Бога, которое произошло от увлеченности мирским, как говорит Павел о вдове, умершей от мрака роскоши, хотя и живущей телесно, и сам Господь говорит: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8, 22), называя мертвецами живущих по — мирскому и слившихся с миром, которых [и самих] в другом месте называет он миром, не могущим принять умопостигаемый Дух Божий из — за приверженности к видимому миру), — так, с другой стороны, несуетная и безмолвная жизнь является началом умного света и, следовательно, обращения и познания Бога, что, как явствует, Господь и нарек жизнью вечной, говоря: «Сия есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога» (Ин. 17,3), причастившиеся же таковой жизни получают ее от Духа Святого, ибо есть он, по словам <Символа веры>, «Дух Святой, животворящий». Стало быть, познающий Бога в жизни своей обладает Духом Божьим. Но, поистине, познание [Бога] является из безмолвной жизни, и принятие Духа естественно должно быть следствием безмолвия, которое есть столь великое обоживание и условие подаяния Духа Святого. Потому правильно, как мне кажется, было быть запертыми в горнице ученикам Господа и естественно там ожидать обещанного о Духе, ибо были они объяты верой и надеждой [своей] ни к чему другому не стремились. Потому — то и обрели они обещанное в избытке и по достоинству, ибо благодаря тому, на что они, уверовав, возложили свои надежды и чего ожидали, принимают, словно некую награду со всем подобающим за доброе терпение, тот тем более великий, что сверхъестественный, дар, — получив совершенство, осветившись, как бы в виде огня, Духом и став через это светочами мира и солью земли.