— Ему не нужно этого делать, — заявила Марта. — Ведь ты пошла на работу специально для того, чтобы у него было время для работы над книгой.
— Но это у нас не вышло, — сказала Мотти.
Марта посмотрела ей в глаза.
— Он все еще шатается по девочкам?
Мотти отвела взгляд и промолчала.
Марта начала собирать тарелки со стола. Складывая их в раковину, она заговорила, оглядываясь через плечо.
— Он никогда не изменится, — произнесла она ровным голосом. — Он никогда не вырастет, чтобы взять на себя ответственность, как нормальный женатый человек.
— Это неправда, — защищая сына, вмешался Фил. — Просто он не похож на других мальчиков. Мы всегда это знали.
— Мальчики не мужчины, — сказала Марта. — Вот мой Стиви — мужчина. Он скоро откроет собственный офис.
— Прекрасно, — сказал Фил. — Но это не имеет никакого отношения к Джо. Он человек творческий, а не практичный.
Марта вернулась к столу с тремя стаканами крепкого темного чая, поставила один из стаканов перед Мотти.
— Что бы ты ни делала, — сказала она, — не заводи еще одного ребенка.
Мотти встретилась с ней глазами.
— Я и не собираюсь.
— А что ты собираешься делать? — спросил фил.
Мотти не ответила.
Марта соображала хорошо.
— У Мотти очень хорошая работа. Она уже зарабатывает больше, чем Джо. Ей его деньги не нужны. Может быть, она разведется с ним и найдет себе другого, более подходящего ей человека.
Фил рассердился.
— Что ты несешь? Евреи не разводятся. Это будет шанда.
Марта уже все поняла и встретилась взглядом с Мотти.
— Не в Калифорнии, — сказала она. — Многие евреи в Калифорния разводятся. Там это не считается позором. Читай газеты. В Голливуде все разводятся. Даже имя мистера Маркса, босса Мотти, появилось в газетах, когда он развелся.
Фил перевел взгляд с одной на другую и потом вновь уставился на свой стакан с чаем. Когда он заговорил, его голос звучал совершенно спокойно.
— Только помните об одной вещи, — сказал он. — Говорят: не спеши выплескивать воду, пока сам не вымылся.
24
В дверном проеме стоял почтальон. Он отдал Джо пакет, помеченный, как обычно, “возвращенная рукопись”, протянул свою книжечку, чтобы Джо расписался о получении посылки.
— Еще одна, мистер Краун, — сочувственным тоном сказал он. — Мне очень жаль.
— Писатели привыкли к отказам, — философски ответил Джо, расписываясь в книжечке.
Он присел за маленький столик в гостиной и раскрыл пакет На этот раз Джамайка кое-что прибавил к обычной порции. Кроме сорока конвертов с кокаином в посылке был сделанный из фольги пакет с дерущей горло ямайской травкой. Он покачал головой — опять забыл снять почтовый ящик.
С чашкой кофе для него из кухни вышла Роза. Она поставила чашку на столик перед ним, потом взглянула на пакет.
— Марихуана, — она улыбнулась.
Он поднял на нее глаза.
— Ты знаешь о ней?
— Si, si, — она рассмеялась. — Marijuana mexicana es la mejor.
— Ты куришь ее? — с любопытством спросил оню.
Она кивнула.
— Даже дети с пяти, шести лет. Para tranquilidad. Хорошо для сна.
— Хочешь немного? — спросил он.
— У меня есть, — ответила она. — Если хотите, могу принести вам из дому. Tengo mucho.
— Спасибо. Когда-нибудь я поймаю тебя на слове и попрошу, — засмеявшись, он взял один из конвертов и раскрыл его так, чтобы она могла видеть белый порошок — А это знаешь что такое?
Она кивнула.
— Cocaina.
— Его ты тоже употребляешь?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет, senor. Становишься слишком нервной, не спишь.
— Понимаешь, что к чему, — он рассмеялся и добавил. — Но иногда, для amor, говорят, это очень хорошо.
— Для amor, — сказала она, — мы в Мексике делаем чай с пейотом и марихуаной. Видишь много снов.
— Я никогда об этом не слышал, — сказал он.
— Это старая индейская medicina. Мой отец все время это пьет Muy bueno.
— Сколько лет твоему отцу? — спросил он.
— Cuarenta у tres anos, — ответила она. — Как и у вас, у него много девушек.
— А что говорит твоя мать?
— Nada. С hombres всегда так.
Он взял со стола чашку и отхлебнул кофе.
— Desayuno, senor? — спросила она.
— Не думаю, — ответил он — Мне нужно идти на студию.
— Senora будет дома в выходные?
— Она вернется не раньше понедельника, — ответил он.
— Будете обедать дома в эти дни?
— Да, — сказал он. — В эти выходные я собираюсь работать дома.
— Bueno, senor, — сказала она.
Внезапно солнечный луч упал на нее сзади, через окно, перед которым она стояла.
— Я давал тебе деньги на белье, чтобы ты носила его под платьем, — сказал он.
— Я как раз собиралась надеть его после того, как принесу вам кофе, senor, — ровным голосом ответила она.
Он уставился на нее.
— Да ты же просто дразнила меня, сучка!
— Нет, senor, — без всякого вызова ответила она. — Я собиралась его надеть.
Он знал, что она лжет.
— Повернись ко мне спиной, — рассерженно потребовал он. Задрав ее юбку до талии, он отвесил ей два тяжелых шлепка — по одной ягодице и по другой. Она не издала ни звука; отпечаток ладони на коже превратился из белого в ярко-розовый. — Может быть, это улучшит твою память.
Она посмотрела на него, обернувшись через плечо. Ее лицо ничего не выражало, юбка была все еще задрана выше бедер.
— Вы похожи на моего отца, senor, — спокойно произнесла она. — Но он бьет меня сильнее и больше.
Он в изумлении уставился на нее.
— Тебе это нравится, ты, сучка!
— Это входит в обязанности женщины, senor, — сказала она.
Ему нечего было ей ответить. Это был просто другой образ жизни.
Кейхо вошел в его офис и огляделся.
— Здорово, — весело сказал он — Становишься большим человеком. Идешь в гору.
Джо рассмеялся.
— Ну и дерьма же в тебе.
— Да брось ты, — сказал Кейхо. — Это один из лучших писательских офисов.
— Мне повезло, — заметил Джо.
— Тебе услужили миллионные сборы, — сказал Кейхо.
— Лучше бы мне дали денег, — ответил Джо. — Без офиса я могу прекрасно обойтись.
— В свое время ты получишь и деньги, — сказал Кейхо. — Все, что тебе нужно, — это правильно разыграть свои карты.