Итак, при всей разнокачественности вышеприведенных высказываний, которые я, повторю еще раз, "поводизацией" назвать не могу, ибо они имеют корень в реальности, речь можно вести о чем-то достаточно атипичном. И потому версия политической войны становится в чем-то правдоподобной. Подчеркиваю, правдоподобной и не более того. Не хочу шить каждое лыко в строку. Но предлагаю задуматься о том, что знаменует собой совокупность восклицаний, в каждом из которых говорится об одном и том же: "Общество! Власть не может тебя защитить! Отпадай от власти немедленно!"
Право, не хочется думать, что те масс-медиа страны, которые заняты этими восклицаниями, заняты политической войной. В ходе коей от России, как минимум, отделится Северный Кавказ – это уж "к бабке не ходи" (а дальше – и пошло, и поехало). Приятнее полагать, что журналистский народ просто нервничает. И справляет продукты своего невроза прямиком на голову власти – дело привычное, хотя и не шибко интеллектуальное. Приятнее так полагать, повторяю. И в чем-то правильнее. Но провоцирование отчуждения общества от власти в острый период эксцесса и без какого-либо прямого основания к этому (ни одна власть в мире не защитила от суицидальных террористических атак!) заслуживает пометки на полях. Только ради этой пометки я и привожу факты высказываний и обсуждаю эти факты с читателем. Обсудив же их – двигаюсь вверх по ступеням аналитической лестницы, она же лестница осмысления происходящего.
(Продолжение следует.)
14.07.2010 : Доклад Д.Росса – часть 1
Джон Росс – бывший руководитель Департамента экономики и бизнеса (вице-мэр) Лондона, приглашенный профессор Колледжа экономики и управления Антай в Шанхайском университете Цзяо Тун
Китай – отличие от России: 18 лет спустя
Начну со статьи, которую я написал в 1992 г., – ее заглавие говорит само за себя: "Почему экономическая реформа в Китае увенчалась успехом, а в России и Восточной Европе потерпела крах?". Важно также обратить внимание и на дату выхода статьи: она была написана в марте и опубликована в сентябре 1992-го. Так как эта работа писалась восемнадцать лет назад, речь в ней идет не о том, что к тому времени свершилось, но о том, что произойдет в будущем – удачно для Китая и неудачно для России. Тот, кто заинтересуется статьей, может прочитать ее английский текст здесь:
ablog.typepad.com/keytrendsinglobalisation/1992/04/index.html.
Тексты хранятся в архиве моего блога Key Trends in Globalisation ("Ключевые тенденции процесса глобализации"):
ablog.typepad.com/keytrendsinglobalisation/
Если ценность теории проверяется ее способностью предсказывать, то предсказания, сделанные в 1992 году, и сами события, происшедшие в России и Китае с тех пор, я полагаю, ясно подтвердили основательность заключений, к которым я тогда пришел. Поэтому сегодня стоит вновь обратиться к тому же методу анализа, в том числе и для того, чтобы использовать его "предсказательные возможности" в современной ситуации. Я рассмотрю теперь вопрос, почему в 1992 году можно было предвидеть события будущего, и подытожу то, что произошло с тех пор.
Взгляд на Китай и Россию в 1992 году
В Москве я впервые побывал в декабре 1991-го. В марте 1992-го я перебрался сюда на жительство и провел здесь восемь лет. Мой переезд мотивировался тем, что уже тогда, в начале 1992-го, мне было совершенно ясно: если осуществляемый в России экономический курс будет продолжен, страну ждет экономическая катастрофа, между тем как есть альтернатива взятому курсу, уроками которой России можно было бы воспользоваться, – модель успешных экономических реформ в Китае.
Я, думаю, не погрешу против истины, если скажу, что большинство тех, кому я высказывал тогда этот взгляд на вещи, отвергали его как оторванный от реальности. Мне неоднократно говорили тогда и люди из правительства, и представители "оппозиции": "У Китая России учиться нечему".
Помню, как в Орле у меня вышел спор с Александром Лифшицем, в то время экономическим советником президента России. Когда я, выступая после него, сказал, что у Китая есть много такого, чему следует поучиться, Лифшиц очень разволновался и даже потребовал, чтобы ему еще раз дали слово – чтобы оспорить сказанное мной.
Подведем итоги того, что произошло с тех пор. Они очевидны. Китай вышел на второе место в мире по экономическому могуществу, поражая самыми высокими темпами экономического роста в мировой истории. К сожалению, та катастрофа, которую нетрудно было предвидеть заранее, произошла в России. В 1992-1998 годах экономика России деградировала со скоростью, невиданной ни в какой другой крупной стране мира. Я стал свидетелем процессов, видеть которые мне было неприятно, – свидетелем экономической катастрофы, небывалого падения.
После 2000 г. я должен был возвратиться в Британию, где в мэрии Лондона мне была предложена работа на посту директора экономической политики (Director of Economic and Business Policy) – это соответствует должности заместителя мэра в нынешней структуре управления. Ныне же я работаю в Китае – в должности приглашенного профессора Колледжа экономики и управления Шанхайского университета Цзяо Тун, где наблюдаю, так сказать, воочию плоды динамичного развития китайской экономики.
Западная и китайская экономическая теория
Я хочу охарактеризовать теперь экономическую политику Китая, которая выдерживается в чрезвычайно строгом соответствии не только с макроэкономическими принципами, но и с практическими методами управления. Эту политику можно описывать двояко – "по-западному" и "по-китайски". Но оба подхода, я думаю, описывают одно и то же. Кроме того, я хочу соотнести это описание с текущими событиями мирового финансового кризиса.
С одной стороны, экономическую политику Китая можно охарактеризовать в терминах, сформулированных Джоном Мейнардом Кейнсом в его "Общей теории занятости, процента и денег". Вот эта формулировка: "Единственным средством для обеспечения более или менее полной занятости будет, в итоге, процесс более или менее всеохватного обобществления капиталовложений". Это заключение, к которому пришел один из великих представителей западной экономической мысли.
С другой стороны, то же может быть выражено на китайский манер. Дэн Сяопин, один из величайших экономических гениев в истории, сказал о том же, употребляя совсем иные слова. Он назвал этот процесс "социализмом с китайской спецификой" (а ныне это называют в Китае "социалистической рыночной экономикой").
Не так важно, на мой взгляд, какое из этих выражений вы употребите, потому что речь идет об одном и том же.
В самом начале книги воспоминаний о Дэн Сяопине его дочери Дэн Жун есть трогательное место. Дэн Жун пишет, как в Китае развертывалась культурная революция, и к какому хаосу это привело. Она поясняет, что из-за того, что люди попытались действовать вопреки универсальным закономерностям экономики, страну целое десятилетие преследовали неудачи. И одно из великих свершений ее отца заключалось в том, что он сумел разобрать "завалы", образовавшиеся в результате неудач, и обратил Китай на путь больших успехов.
Предсказать экономическую катастрофу в России, с одной стороны, и чрезвычайно успешное развитие экономики Китая, с другой, можно было заранее по той же причине: то и другое было следствием универсальных экономических процессов, или закономерностей, власть которых распространяется на экономику любой страны. Конечно, каждая страна представляет собой специфическую комбинацию условий, и в этом смысле Британия или Россия обладают, соответственно, "британской спецификой" и "российской спецификой" так же, как Китай – китайской. Отсюда следует, что никакая страна не добьется успеха, если станет механически перенимать экономические порядки другой страны. Но все эти особые комбинации условий, присущих той или иной стране, состоят из определенных универсально значимых элементов.