Мы уже установили, что разорвать эти отношения (то есть буквально осуществить то, о чем говорит госпожа Латынина) – это значит оказаться в сумасшедшем доме. Особенно, если субстанция гордо именуется "реальностью" (да еще реальностью мира). Мы установили также, что госпожа Латынина явно не имеет в виду данную процедуру (абсолютную виртуализацию, грубее – дурдом). Но еще раз спрашиваю, что она имеет тогда в виду? И имеет ли в виду хоть что-то?
Как мне кажется, она имеет в виду некое "что-то". И это "что-то" просвечивает за ее пояснением. "Создал ситуацию" – "решил ситуацию". Ситуация где размещена? Это и есть ключевой вопрос. Она размещена в реальности? Еще раз спрашиваю: та ситуация, которую создал властитель в версии госпожи Латыниной – ГДЕ создана? Она создана в реальности или где-то еще?
Из высказывания Латыниной с неумолимостью следует, что ситуация создана не в реальности. Она создана в виртуальности оторванных от всякой реальности высказываний. Сначала Путин высказался так (и этим создал ситуацию), потом высказался по-другому (и этим разрешил ситуацию). Но он и сначала всего лишь высказался, и потом всего лишь высказался. И это идеал Латыниной (какое это отношение имеет к реальному Путину – отдельный вопрос)? Испокон веков считалось, что властитель – это тот, по чьему слову начинают двигаться легионы, сдвигаться горы, реки изменять свое течение и так далее. Ну, на худой конец – сказал Буш нечто о Хусейне, и нечто свершилось. Полетели самолеты, задвигались корабли, Хусейн повис в петле. Реальность начала трансформироваться. Сказал Путин "замочим в сортире" – и все-таки "замочил". То есть тоже реальность в какую-то сторону трансформировал. И народ это оценил. Это, а не что-то другое.
Но у Латыниной другой дескрипт. А у этого ее дескрипта, у этого латынинского трансцендентального идеала ("эйдоса") есть совершенно конкретная имманентная тень. Она емко выражена в блатной фразе: "Понты дороже денег".
Латынина восхищается тем, как некто (ее герой, которого она сопрягает с действующей фигурой) кидает понты, которые "дороже денег". И так кинул, и так кинул! Ну, красавец! В блатной песне об этом говорится: "Кидал понты налево и направо".
Мне скажут, что Латынина говорит о чем-то другом. А о чем?
Мне скажут, что я ее тенденциозно интерпретирую. Во-первых, если я интерпретирую ее тенденциозно, то – сожалею. И даже прошу прощения. Не хочу я тенденциозно интерпретировать женщину, да еще с оппозиционной ориентацией. Право слово, не хочу. Поверьте мне, это так. Милая, элегантная молодая женщина, качественный журналист… Зачем?
Во-вторых, объясните мне, в чем моя тенденциозность. Я ведь не под Латынину подкоп веду. Господь с вами! И даже не на зубок она мне попалась! Я просто хочу через нее (ее семантику, ее "гештальт") заглянуть поглубже в нашу действительность. И мне-то кажется, что я делаю это точно. И что-то все-таки раскрываю.
Ну, ладно, допустим, перебрал я с "понтами" и "блатняком". Хотя почему, собственно, перебрал? Не вижу. Но предположим, что перебрал. Тогда я делаю шаг назад. И возвращаюсь к выявленной мною схеме отношений, характеризующей понятие "власть". А также вспоминаю, что ведь не только Фрейд, а многие великие люди характеризовали эти отношения термином "обладание" (рис. 5).
Да-да, обладание. И нет тут для Латыниной ничего оскорбительного. В конце концов, мы не в детском садике. Да и в детском садике сейчас такое услышишь…
И на религиозном языке говорится об отношениях такого рода как обладании. Бог обладает реальностью как невестой. И у Платона так говорится. И у Ницше, и у Фрейда. Да и у других. Ну, говорит Гегель не об "обладании", а о "признании". Но, по сути, речь идет все о том же.
Обладание может быть разным. Это может быть любовное соитие. Это может быть изнасилование. Это может быть садистское издевательство особого рода. Некто не может обладать (лишен биологической возможности), но может, например, пытать. Литература, кино пестрят описаниями подобной психопатологии.
По смыслу фразы Латыниной и по интонации этой фразы, мне кажется (политическая филология и тем более семантика не отменены, а значит, не отменено и право на интерпретацию), что налицо нечто из разряда символического замещения. Госпожа Латынина, говоря о том, как классно ее герой-властитель нечто делает, в каком-то смысле представляет себя как субстанцию, а это классное делание – как делание чего-то субъектом по отношению к субстанции. А что субъект делает по отношению к субстанции? Он ею обладает. Как он ею обладает?
Расскажу небессмысленный анекдот. Англичанин, француз и русский рассказывают, как они обольщают эту самую "субстанцию", то бишь барышню. Англичанин: "Сажаю в "ролс-ройс", везу в древний замок, она в экстазе, она моя". Француз: "Сажаю в "Феррари", везу в дорогой ресторан, она в экстазе, она моя". Русский: "Не понимаю я, о чем вы рассказываете. Даю я Маньке трешку – она моя. Отбираю трешку – она в экстазе".
Разве я перебираю, когда говорю о том, что госпожа Латынина описывает подобный тип обладания? Это описание на ее совести. Я его не разделяю. Но я спрашиваю, разве она не это описывает? И разве не просвечивает через ее описание – другой, отнюдь не анекдотический идеал обладания?
Что же это за идеал?
Ведь сама госпожа Латынина вряд ли захочет, чтобы ею (как субстанцией) некто (в статусе субъекта) обладал при полном разрыве связи с реальностью. В том числе и ее реальностью. Душевной, телесной, всяческой.
Даже непонятно, что это такое. Хотя, понятно, есть такие патологии (смотрят на фото и… и так далее). Между прочим, тоже известная тюремная (то бишь блатная) вещь. Но это никак не может быть у госпожи Латыниной "идеалом для себя". И не этот идеал она задает в своем поразительном высказывании. Да, поразительном! Людям с недостаточной, как мне представляется, интонационной чуткостью может в высказывании Латыниной почудиться сарказм, издевка над таким типом власти. И я здесь ничего не смогу доказать. Я только могу сказать, что, имея не худший слух, слышу не это, а совсем другое. А именно – восторг! Восторг западника по поводу того, что Путин уступил американцам. Восторг интеллигентки, оппонирующей чекизму, по поводу того, как Путин кинул чекистов. И совокупный восторг!
Переход Латыниной на определенный язык, скажем так, язык уголовки, осуществляется не с позиций отстранения. Она сливается с этим языком в единое целое. То, как она говорит о том, что путинская игра – это "игра властителя", это не ирония. Это восторг. То, что она говорит "какая, к барану, разница", и то, как она интерпретирует путинское понимание власти – это не негативная интерпретация (вот ведь как ужасно этот человек понимает власть). Это интерпретация восхищенная. И так далее.
Я слышу все это и понимаю, что такого Путина (кинувшего чекистов, "разведшего" всех на свете, презирающего реальность, сотрудничающего с американцами) Латынина готова признать властителем. Я слышу, что концепция власти ("нет реальности мира, есть реальность власти") – это концепция самой Латыниной. Она ее обнаруживает в Путине и через это солидаризируется с тем новым для нее Путиным, в котором она (адекватным или неадекватным образом – отдельный вопрос) обнаруживает специфическое властное качествование.
Я это слышу. А вы нет?
В любом случае, вернемся к обсуждению соотношения "реальности мира" и "реальности власти". А также к власти как связи между субъектом и субстанцией. А также к обладанию как одной из характеристик подобной связи.
Госпожа Латынина, как и всякая здоровая женщина, в своем идеале обладания наверняка захочет, чтобы в акте, где она субстанция, а некто субъект, этот субъект ее реальность как-то учитывал. Как?
Где ключ к расшифровке этого самого способа учета реальности, предполагаемого госпожой Латыниной? Вчитаемся еще раз. Что ключевое в ее высказывании? Если речь идет не об отсутствии реальности, то речь идет об особом отношении, в котором реальность скрыто признается, но сугубо отрицательным способом. В этом смысле ее нет. Нет в смысле того, что она отрицается. Потому что в прямом смысле она всегда есть (феномен дурдома мы отвергли изначально).
Значит, ее нет только в том смысле, что она почему-то решительно отрицается. Такое "присутствие через факт отсутствия и отрицания" аналитики называют негативной диалектикой.