Конечно, не каждый бы понял мое настроение. Я снова мог натолкнуться на каменную стену равнодушия, прежде чем доберусь до этого машиностроительного завода.
Загрузив машину суперфосфатом, чтобы не ехать порожняком, я целый день был в пути. Выгрузился в месте назначения и тут же, пока еще не закончился рабочий день, направился на машиностроительный завод. Там, к сожалению, я не нашел Масларского. Он был в другой смене и уже ушел. Пришлось искать его квартиру, но и там его же оказалось: приходил, ушел, обещал вернуться… Я решил ждать его у двери. Помню, что находился я в крайне унизительном положении. И это еще больше усилило мою ярость. Я спрашивал себя, откуда берутся такие люди в нашем обществе? Сидел в машине и наблюдал, как постепенно затихает улица, опускается ночь.
Квартал был тихим. На улице по обеим сторонам росли деревья. Вверху ветви их переплелись и образовали свод. Я сидел под этим сводом в кабине грузовика и ждал Масларского, который вот-вот должен был появиться.
И вот наконец я его увидел. Он тащился по улице — высокий, без шляпы, в коротком модном пальтишке, счастливый. По крайней мере, так мне показалось. Курил сигарету.
Я выскочил из машины и пошел ему навстречу. Он даже и не подозревал, что его ждет. Я был вне себя. Меня раздражал его счастливый вид, его самодовольство, исходящее от всей его глупой фигуры. Он бросил окурок сигареты с показным пренебрежением, готовый поджечь весь город… А что ему?.. Может и поджечь, если захочет.
Я приблизился к нему медленным, тяжелым шагом.
— Извините, — сказал я.
Он подумал, что я хочу попросить у него прикурить, но тут же, узнав меня, вздрогнул и застыл передо мной как вкопанный, побледневший и удивленный, будто я ударил его доской по голове.
— Нет, я не курю, товарищ!
— А я курю, товарищ! — сказал я и схватил его за рукав.
Мне показалось, что у него нет руки, таким он был хлипким и мягким. Я дернул его в сторону и сказал доверительно, что шума поднимать не стоит. Он икнул и все-таки попытался издать какой-то звук, однако это ему не удалось. Очевидно, он, как говорят в таких случаях, проглотил язык.
— Иди впереди меня, гадина! — приказал я ему. — В машину!
— Зачем? Я прошу вас…
— В машину! Там удобнее!
— Извините, но что вам от меня нужно?
— Я расскажу тебе одну сказочку…
— Вы шутите, товарищ.
— Вовсе не шучу, товарищ!
— Я позову милицию…
— Попробуй, только попробуй, дрянь такая!..
Я толкнул его вперед, и он чуть не свалился. Я тут же схватил его за руку. Он, словно тростник на ветру, качался взад-вперед, готовый в любой момент пустить слезу. Ярость моя росла с каждой секундой.
Я открыл дверцу и впихнул его в кабину грузовика. Он упал на кожаное сиденье. Ничего с ним не случилось. Только напрягся, вконец перепуганный. Я приказал ему подвинуться дальше, к рулю, и освободить мне место. Он подвинулся, и я сел рядом с ним. Захлопнул дверцу. Он оказался между рулем и мной как в клещах. Я внезапно почувствовал мерзейший запах бриллиантина, которым были напомажены его волосы, но не стал опускать стекло, чтобы никто не мог услышать нашего разговора.
Несчастный совсем побледнел, не мог прийти в себя. Все произошло так неожиданно для него. Он оказался как в клетке. Цель моя была достигнута. Ночь… Безлюдная улица… Тишина… Разъяренный человек, готовый совершить убийство…
Мне стало смешно. Я еле сдержался. Но мысль о Виолете подстегнула меня. Я стал серьезным и неумолимым.
— Слушай, — начал я без обиняков, — ты знаешь, что Виолета беременна?
Он моргал, уставившись взглядом в темное стекло.
— Не знаешь?
— В первый раз слышу, — сказал он.
— Ах вот как, в первый раз! А известно ли тебе, что ты отец ребенка? — продолжал я. — Или нет?
Он резко отодвинулся от меня и начал моргать еще чаще. Я схватил его за борта пиджака и сказал, притягивая к себе:
— Слушай, парень, не строй из себя идиота!.. Ребенок твой! Слышишь?
— Я не имею никакого отношения к нему… — отчаянно пропищал он. — Я давно порвал с нею…
— Наоборот! — сказал я, стягивая туже борта его пиджака и сжимая ему горло. — Ребенок твой… У тебя было много общего с нею!.. И ребенок родится спустя несколько месяцев… Ты понимаешь это?.. Ты отец. Кто будет воспитывать твоих детей? Я, что ли? Отвечай!
Он тяжело дышал, одной рукой упираясь в руль, так как я прижимал его все сильнее, а другой прикрывая лицо, боясь, что я его ударю. Я приказал ему оставить руль в покое и смотреть мне прямо в глаза. Он весь изогнулся и снова начал моргать. Смотреть на меня у него не было сил.