Супруга очень долго переживала случившееся. У нее случались частые нервные срывы. Как правило, на их общем с Игорем ребенке – десятилетней Софии. Но девочке, в отличие от матери, не понадобилась помощь психолога. Она была уверена, папа не погиб, его не убили. Он просто пошел в магазин, а потом ему позвонили с работы и срочно вызвали. И все это время по сегодняшний день он находится на работе. Зарабатывает деньги, чтобы они втроем смогли поехать на море. София так много мечтала об этом.
Каждый вечер она звонила папе. Болтали часами, а иногда даже сутками напролет. Девочка постоянно интересовалась, когда же он, наконец, придет и они вместе поиграют. Ей столько всего необходимо было ему рассказать. Например, о своей успеваемости в школе. Папа бы обязательно ее похвалил. А на выходных они могли сходить в зоопарк, в кинотеатр, или просто прогуляться по парку.
Но папа не приходил. У него было очень много работы.
Старшая София поначалу не придавала значения поведению своей дочери. Тем более, что сама справлялась с большим трудом. Но во время очередного сеанса с психологом, ее коллегой, Ириной Павловной, Софии было сказано, что такие, казалось бы, безобидные детские вещи необходимо пресекать. В противном случае, осознание реальности, которое неизбежно наступит рано или поздно, может привести к очень и очень серьезным необратимым последствиями с детской психикой.
У матери состоялся откровенный разговор с дочерью. Она пыталась убедить ее в том, что папа больше никогда не вернется. Его просто нет. Но София ей не верила. Она полагала, что мама намеренно ее запугивает, чтобы та научилась справляться со своими детскими переживаниями и страхами, коими была и без того наполнена ее жизнь.
Со временем, правда, дочка стала реже «общаться» с воображаемым ею отцом. Но полностью не перестала.
Но самое страшное и ужасное заключалось в том, что дочь действительно с кем-то разговаривала по телефону. В списке исходящих ее звонков присутствовал номер Игоря, ее отца. При этом, была приличная длительность звонков. Обычно по 10 минут. То есть, София действительно с кем-то говорила. Мать пыталась это выяснить, перезванивая на знакомый ей наизусть номер. Никто не брал трубку. Пробовала набирать со своего, других номеров, но каждый раз было одно и то же – лишь длинные гудки. Но, если это еще можно было объяснить срабатывающим автоответчиком, который оповещал о том, что абонент недоступен, перезвоните позже, то как можно было объяснить то, что во входящих его дочери также присутствовали вызовы? От ее отца.
//
София находилась в светлом просторном кабинете врача-психолога. Это был даже не кабинет, а целая комната с удобным мягким диваном, журнальным столиком, креслами. На всех стенах висели разнообразные художественные произведения.
За большим овальным письменным столом без острых углов восседала 40-летняя Ирина Павловна. Она сосредоточенно слушала рассказ Софии. Ее даже не смущало, что женщина постоянно ходила вдоль стен, пристально рассматривая репродукции великих художников. Здесь были работы Пабло Пикассо, Сальвадора Дали, Клода Моне и многих других, о которых София даже не слышала. Ее беспокоило состояние своей дочери.
- Она по-прежнему продолжает общаться с отцом? – поинтересовалась Ирина, не отвлекаясь от печатания на компьютерной клавиатуре.
- Вчера я проверила ее мобильный телефон и обнаружила в нем уйму отправленных сообщений по «Вайбер».
София пересказала содержание сообщений своей дочери, отправленных ее отцу.
- И что? Что ей отвечают?
Ирина Павловна почувствовала на себе презренный взгляд. Она и так знала ответ, но хотела его услышать от нее.
- Ничего! Она отправляет, но ей ничего не приходит. Она просто выдумывает их для себя.
Психолог принялась с усердием печатать на клавиатуре. Звуки нажимаемых клавиш изрядно раздражали Софию.
- Почему ты не хочешь, чтобы я с ней поговорила? – уточнила Ирина Павловна.
София развернулась лицом к психологу и посмотрела ей прямо в глаза.
- Я же сказала нет! Я не хочу травмировать свою девочку.
- Тогда я не смогу тебе помочь, - вполне спокойно ответила психолог.
- Мне не нужна помощь. Мы сами справимся, - с нескрываемым раздражением ответила София.