Держась за стену, обошла валяющееся платье, осторожно забралась в душевую кабину. Едва закрыла за собой дверцу, сверху полилась вода: не холодная, не горячая — именно такая, как нужно.
Выберусь, надо домой подобную технику установить.
Упругие струи принялись смывать грязь, пот и соль. Падая на плечи, вода ручейками стекала по шее, спине, ягодицам, ногам. Но, очищая тело, она, увы, была не в силах излечить израненную душу.
Воспоминания о пережитом нахлынули неожиданно. Одновременно с ними пришла та самая дикая боль. Не сумев сдержать мучительного крика, я резко осела. Все до единой мышцы в теле скрутила судорога.
Корчась на полу от нестерпимой муки, прикусила до крови губу и, поскуливая, попыталась сжаться в малюсенький комочек. Ненамного, но все же стало легче. Эта пытка знакома. «Заботливый» Потемкин прерывал ее лишь очередной «дозой».
Но на мне больше нет треклятых артефактов! Я справлюсь! Все пройдет. Надо просто потерпеть.
— Да что ж такое! — послышался откуда-то раздраженный мужской голос. — Вечно от тебя одни проблемы!
Смутно воспринимая происходящее, сквозь боль ощутила, как сильные руки подхватили под колени и плечи. Резкий рывок. Я судорожно вцепилась в рубашку Краснопольского.
— Не отдавай мужу, — прошептала искусанными, окровавленными губами.
— Удивила. Думал «поправиться» попросишь, — язвительно пробормотал Назар и вынес меня из душа. Его практически неслышимые шаги набатом стучали в голове.
Аккуратно положив на довольно твердую поверхность, набросил сверху на мое обнаженное тело что-то мягкое. Я оказалась в темноте, укрытая с головой то ли пледом, то ли одеяльцем, не имея ни малейшего представления, где нахожусь. Накатившая лавиной боль застыла в наивысшей точке. Тело самопроизвольно свернулось калачиком, и я изо всех сил постаралась абстрагироваться от мучений.
Господи, как же больно!
Куда делся архитектор, сейчас абсолютно не волновало. Скрипя от боли зубами, судорожно цеплялась за укрывающую меня тряпочку. Держаться помогали лишь кровожадные мысли о мести.
Пройдет. Надо просто потерпеть. Потемкин, если выживу, сама тебя убью!
— Жива? — неожиданно послышался спокойный голос Краснопольского.
Взявшись за краешек одеяла, он резко сдернул его с головы. Падающий откуда-то сбоку призрачный лунный свет осветил фигуру сидящего предо мной на корточках мужчины. Тяжело дыша, я смотрела на человека императора, а тот, в свою очередь, внимательно изучал мое искаженное гримасой боли лицо.
Посидев так несколько долгих мгновений, хмыкнул. А после протянул большую кружку с отвратно воняющей жидкостью.
— Пей! — приказал безапелляционно.
— Нет, — едва заметно мотнула головой.
— Дело хозяйское, — глубокомысленно пожевал губами Назар и сухо добавил: — Сдохнуть на моем диване не позволю. Звонить твоему «любимому»?
— Нет, — мой голос напомнил карканье испуганной вороны.
— Пей! — вновь приказал Краснопольский.
Приподнявшись, тяжело оперлась на предплечье. Одеяльце соскользнуло, обнажив плечи и грудь, но я, неотрывно смотря в глаза мужчины, не обратила на такой пустяк внимания. С выбором совсем негусто: либо вернуться к садисту, либо выпить непонятную дрянь.
Впрочем, если бы хотел сделать плохое, уже сделал бы.
Протянув подрагивающую руку, попыталась взять кружку непослушными пальцами. Не удержала. Мгновенно поймав ее, архитектор сокрушенно вздохнул. Осторожно поднес к моим губам, замер. Чуть подавшись вперед, сделала несколько маленьких глотков. Тут же почувствовала вкус просто запредельной горечи. Скривившись, отстранилась.
— Допивай, — велел сурово.
Тяжело глянув на Краснопольского, с силой выдохнула. Быстро допила все до капли и устало упала обратно на диван.
— Вот и молодец, — неожиданно миролюбиво сказал Назар. — Скоро полегчает, а потом уснешь.
Деловито поправив на мне одеяльце, он встал. Постоял пару мгновений недвижимо и отошел, унося с собой пустую кружку.
Меж тем гадкий на вкус и омерзительный на запах напиток, определенно, подействовал. С явной неохотой боль начала отступать. Боясь нового витка, я лежала с закрытыми глазами и старалась не шевелиться.
Послышался тихий шелест. Затем диван немного прогнулся, и за спиной кто-то лег. Сильные руки крепко обняли.
— Что за дела? — поинтересовалась хрипло.
— Ты совсем обнаглела? — возмущенно выдал Краснопольский. — Мою кровать изгваздала, захватила диван! А я, знаешь ли, спать на полу не собираюсь, — добавил решительно.
Откровенно говоря, меня не особо интересовало, кто сейчас лежит рядом. Сил просто не было. Разговаривать не хотелось. Однако, натягивая на грудь одеяло, глухо пробормотала: