Это произошло задолго до ее рождения и было связано с псовой охотой, страстными любителями которой были отец Толстого и ее родной дед, Александр Михайлович Исленьев, бравый красавец, бонвиван, владелец имения Красное, находившегося в 37 километрах от Ясной Поляны. Их знакомство, переросшее в дружбу, случилось благодаря гончей собаке, подаренной Николаю Ильичу Толстому известным охотником П. А. Офросимовым.
Однажды отец писателя отправился в засеку травить волков, прихватив с собой двух егерей и обретенную гончую. Охота вышла азартной и особую остроту ей придал этот гончий кобель, промахавший за волком десятки верст и оказавшийся близ исленьевской усадьбы, далеко от Ясной Поляны. Александр Михайлович сразу же узнал в прибившемся к нему кобеле офросимовскую собаку. Он отправил Н. И. Толстому письмо, в котором объяснял, что гончая теперь у него, и он намерен вернуть ее владельцу. Вскоре дружба Толстых — Исленьевых переросла в родство, ставшее возможным благодаря «собачьему следу». Софье Андреевне казалось, что без участия высшей силы здесь не обошлось.
Тем временем судьба продолжала тянуть события в Сонину сторону. Вряд ли ее будущий муж выкинул бы свой «отличный карамболь», женившись на ней, не увидь он ее во сне и не отнесись он к этому сну, как к вещему. Лев Николаевич придавал большое значение сновидениям, которые не раз управляли его поступками. Так произошло и в этом случае. Сохранилась дневниковая запись писателя: «Клубника, аллея, она, сразу узнанная, хотя никогда не виданная, и Чепыж (участок леса в Ясной Поляне. — Н. Н.) в свежих дубовых листьях, без единой сухой ветки и листика». Софья Андреевна была «узнана» им, потому что была увидена в Покровском 26 мая 1856 года, когда была еще «милой и веселой» двенадцатилетней девочкой, к которой тогда он еще не мог испытывать каких‑либо матримониальных чувств. Однако ее образ невольно отпечатался в одном из его сновидений.
Толстой предполагал или жениться в 1856 году, или, как он однажды выразился, «никогда». Но то была абстрактная мечта о женитьбе, подпитываемая скорее любимой им тетушкой Татьяной Александровной Ергольской, считавшей, что негоже племяннику быть одному. Тем не менее это было скорее тетушкиным душевным желанием, нежели иррационально — судьбоносным знаком.
Как бы то ни было, сон стал пророческим провозвестником судьбы. Душа, устремленная ввысь, созерцала то, что должно было произойти только через три года. Этот сон, как казалось Софье Андреевне, стал сигналом для его женитьбы, и она, а не ее сестра Лиза, была предназначена ему сновидением свыше.
В ее жизни было много странных сближений. Присутствие судьбы ощущалось и в повторении событий, происходивших как в жизни ее родителей, так и в ее семейной жизни с точностью один к одному. Так, к моменту свадьбы ее нареченному, как и ее отцу, в момент женитьбы было 34 года. Их венчание состоялось 23–го числа, у нее, как и у ее матери, родилось 13 детей, пятеро из которых умерли в младенчестве. И так же как и у матери, из выживших детей осталось пятеро сыновей и три дочери. Ее мать, так же как и она, была гораздо моложе своего мужа. Похоже, разница заключалась лишь в том, что мать переехала жить в Москву из Красного, а Соня из Москвы перебралась на жительство в Ясную Поляну.
Режиссура судьбы не терпит каких‑либо возражений. Она довольно категорична, неотвратима, целенаправленна и неслучайна, как может показаться на первый взгляд. Судьба упорядочивает хаос бытия, зорко следит за развитием земной жизни, управляя ею.
Многое из того, что происходило в жизни Сони, казалось бы, по случайной прихоти, на самом деле решалось где‑то там, на небесах. Быть может, именно поэтому ее «Лёвочка» утверждал, что в его женитьбе было «что‑то роковое». Судьба привела их к алтарю и в будущем помогла ей предугадывать его мысли. Их совместная жизнь являла собой сочетание возможного и невозможного, представляла некий любовный роман обыденного с необычным, любви со страстью.
Соня не раз задавалась вопросом: могла ли она утвердительно ответить, что разгадала его любовь? Жизнь постоянно опрокидывала ее догадки. Можно ли ей было изменить параболу своего пути? Ей казалось, что все было заранее предрешено. Как говорил Лев Николаевич, для женитьбы необходимы три условия: любовь, рассудок и судьба. В этой триаде Соня на первое место поставила бы судьбу, которой бесконечно доверяла, порой заболевая от откровений, приходивших к ней во сне.
Тем временем судьба наводила свои мосты между двумя семействами. Даже в детских хаотичных забавах были заметны ее следы. Так, одна из дочерей Исленьева, Любочка, подружилась с Машей и Лёвой Толстыми (детьми Н. И. Толстого. — Н. Н.). Она была чуть постарше их, но это не помешало Лёве влюбиться в нее. Она впоследствии со смехом вспоминала, как он в порыве ревности чуть было не столкнул ее с балкона, видимо, для того, чтобы спустя годы жениться на ее средней дочери Соне.