Соне очень помогли воспоминания Лёвочки о Федоре Ивановиче Ресселе (так по — домашнему звали в семье добродушного учителя. — Н. Н.), воспетом мужем в трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность», о всей системе воспитания, бытовавшей со времен деда и оказавшейся весьма продуктивной и вдохновительной. Пока муж сажал большой яблоневый сад, говоря при этом, что он делает это для сына Сережи, Соня всерьез была озабочена поиском гувернеров и учителей для своего первенца. Она потихоньку приучала детей к разумному комфорту, но не к роскоши. Одевала и кормила их очень просто. Самые большие затраты она планировала на обучение детей, на гувернеров и бонн. При этом Соня не хотела самоустраняться от воспитательного процесса, желала принимать посильное участие в обучении своихдетей. Она всегда помнила о своем дипломе домашней учительницы, который бережно хранила. Пришло время воспользоваться своими профессиональными знаниями.
Практические навыки у нее уже имелись, ведь она учила «кое — чему» и как могла своих меньших братьев. Особенно ей запомнился младший брат Володя, который был таким славным мальчиком. Очень много полезного Соня вынесла из собственного домашнего опыта, связанного с ее воспитанием и обучением. Ей было горько признаваться в том, что она плохо училась в детстве и что ее часто наказывала мама за невыученные уроки. Фору ей давала старшая сестра Лиза, больше Сони склонная к учебе. Она была очень прилежной и добросовестной. Этими качествами в то время средняя сестра не обладала. Возможно, сказывались театральные увлечения Сони, мешавшие ей вовремя делать уроки. Она всегда была чем‑то увлечена, в отличие от Лизы, которую Соня и Таня прозвали «деревянной». Ее учителями были в основном русские студенты — медики, один из которых влюбился в свою подопечную. Обучали ее также французы — мадам Бесс и месье Шарль, которые заставляли Соню пафосно декламировать Корнеля и Расина. Один случай, произошедший, как ей тогда казалось, по вине мадам Бесс, Соня запомнила на всю жизнь. Однажды она ослушалась учительницу и не выучила наизусть огромные исторические пассажи и тем самым разгневала свою наставницу. Та пожаловалась Любови Александровне на нее. Мать принесла розгу и заставила Соню раздеться. Девятилетняя девочка запомнила все до мельчайших деталей, как мать крепко схватила ее за руку чуть выше локтя и стегала розгой, как она подпрыгивала от невыносимой боли, как рыдала и дрожала от холода. Спустя время мама, словно оправдываясь, объяснила свою выходку пагубной привычкой, привитой ей мачехой, считавшей, что при воспитании детей без розг невозможно обойтись. Теперь Соня знала, что она так ни за что не поступит, если Бог даст ей возможность быть матерью. Этот случай помог ей сделать свои выводы на будущее.
Соня сама занималась воспитанием детей. Она давали им уроки, обучала французскому языку. Она всячески поддерживала яснополянскую традицию домашнего образования, обучая детей еще русскому языку и занимаясь с ними музыкой. Лёвочка увлеченно преподавал им арифметику. Потом супруги стали приглашать иностранных учителей для обучения детей английскому, немецкому и французскому языкам. Последний по — прежнему считался языком повседневного общения в дворянской среде. В системе воспитания родители руководствовались следующим постулатом: «Лучше дурно сделанная работа, чем ничего». Он был записан Лёвочкиным крупным почерком на отдельном листке бумаги. Так родители стремились приучить детей работать даже тогда, когда им совсем не хотелось этого делать.
Толстые старались воспитывать детей собственным примером. Дети быстро поняли, что с прислугой надо обращаться вежливо. Они были приучены непременно прибавлять к своим просьбам «волшебное» слово «пожалуйста», а родители в свою очередь стремились никогда не приказывать детям. Также в семье пресекалась любая ложь. Она была строго наказуемой взрослыми. Провинившегося ребенка могли ненадолго «заключить» в его комнате или наказать «холодной» родительской интонацией. Как только ребенок искренне раскаивался, он тотчас же получал прощение. Этикой поведения исключалось любое принуждение со стороны взрослых. Ни Соня, ни Лёвочка никогда не требовали от шалуна клятв и обещаний в том, что подобное не повторится вновь.
Родительская политика была единой. Соня во всем была согласна с мужем, стараясь не забывать о том, что она всегда на виду у своих чутких малышей, легко впитывавших словно губка все хорошее и плохое. Общими усилиями родители стремились влиять на формирование детей, совершая с ними прогулки, знакомя с богатством природы. Шутливо, ласково и осторожно приоткрывался для них ее таинственный мир. Сережа, Таня, Илья и Лёля постигали его под чутким руководством мама и папа.