— Что, уже в интернете? — упавшим голосом прохрипела Минако.
Дежурный рьяно закивал головой, и достал из кармана телефон.
Минако легко спрыгнула на пол и подбежала к решетке, отделяющей их от остального участка. Кунсайт поднялся вслед за ней.
Видео было нечетким, а постоянные вспышки света мешали разглядеть что-то отчетливо, но ярко-желтое платье Минако, сверкавшее, словно солнце, не заметить было трудно. Яркая фигурка с неожиданной силой цеплялась за пиджак несчастного солиста, и ее голос, необычайно звонкий, перекрывал даже громкую музыку. Кунсайт вдруг осознал, насколько невнятно звучал в тот момент ее монолог — Минако постоянно путалась в предложениях, повторяла одно и то же по нескольку раз, а кое-где фразы и вовсе обрывались всхлипами.
Оператор, очевидно, решил подобраться поближе к центру событий, потому что картинка вдруг смазалась и затряслась, а когда изображение восстановилось, разглядеть происходящее на сцене было гораздо проще.
Кунсайт схватился за голову.
Да, теперь изображение было настолько хорошим, что можно было бы пересчитать пайетки на платье девушки. И поэтому в крепкой беловолосой фигуре на заднем плане запросто можно было распознать самого Кунсайта.
Сердце его безумно колотилось, когда он смотрел на то, как его уменьшенная цифровая копия резко окликает охранника, тянущего руки к Минако. Он знал, что последует дальше, но никак не ожидал, что это будет выглядеть именно так. Кунсайт на экране, состроив жуткую злобную гримасу, вцепился в плечо охранника, дернув его от девушки так сильно, что тот запутался в собственных ногах и кубарем полетел со сцены.
Остается только надеяться, что бедняга не пострадал.
Дежурный ликующе взвизгнул и бросил на Кунсайта полный уважения взгляд.
— Мне, конечно, нельзя так говорить, — рассмеялся он. — Но вы, ребята, реально крутые. Хотите, я принесу вам газировки?
— Лучше кофе, — улыбнулась Минако.
— А вы дадите мне автограф?
— Что? — удивился Кунсайт.
Парень, кажется, ничуть не смутился.
— Я всем друзьям расскажу, что вы в моем участке сидели — они позеленеют от зависти!
Кунсайт, который понимал в происходящем все меньше и меньше, недоуменно уставился на Минако.
— Это сейчас нормально, да?
— Вполне, — отмахнулась Айно. — С радостью распишусь где-нибудь. А можно добавить сливок в кофе?
— Конечно! — от энтузиазма парень едва не подпрыгнул на месте.
Он умчался прочь, то и дело посмеиваясь, а Минако, покачав головой, вернулась на скамью.
— Не об этом я думала, когда загадывала стать звездой.
Кунсайт обреченно опустился рядом с ней.
— Ну, тебе хотя бы не придется отчитываться перед деканом и выслушивать подколки студентов.
— Ой! — Минако встревожено вскинулась и вцепилась в ладонь Кунсайта ледяными пальцами. — Я ведь совсем об этом не подумала! Что теперь с тобой будет?
Он только хмыкнул в ответ. Потом подумал немного, посмотрел на бледные дрожащие пальцы на своей руке, и накрыл их свободной ладонью, чтобы немного согреть.
— Да никаких проблем. Поругают немного, намекнут на щедрое пожертвование университету и отпустят. Одной подобной выходки недостаточно, чтобы разрушить мою репутацию.
— Щедрое пожертвование?
— Моя семья так каждый год делает. Традиция, и все такое…
— Подожди, — Минако немного отклонилась назад, но руки не отняла. — Так ты что, из богатых? Что-то вроде аристократа?
— Нет, — выпалил Кунсайт, но не выдержал ее пристального взгляда и отвел глаза.
А это сказало ей куда больше, чем его слова.
Айно вскочила с места, чуть не подвернув ногу на высоких каблуках, и ткнула в него пальцем.
— О боже, ты и есть аристократ! Ешь улиток и фуа-гра, носишь фраки и покупаешь картины Моне в спальню! — она застыла, приложив ладони к щекам, а потом вдруг хитро усмехнулась. — А почему тебе еще не устроили политический брак с какой-нибудь принцессой Монако?
Кунсайт закатил глаза.
— Потому что мы живем не в восемнадцатом веке.
Минако принялась вышагивать из одного угла камеры в другой.
— Так вот почему ты такой! В смысле, все эти старомодные штучки: костюмы из шерсти, кожаные броги, дорогие часы, финансовые газеты, чай… Чай с бергамотом! — она прикрыла глаза и рассмеялась так, словно только что нашла ответ на вопрос о смысле жизни.
В груди что-то неприятно кольнуло, и Кунсайт понял, что настроение его стремительно падает к нулю.
— Так ты и в самом деле считаешь, что я слишком старый? — прозвучало очень горько, но ему впервые было наплевать на это.
— Что? — растерянно обернулась Минако.
Она застыла посреди камеры, приобнимая себя за плечи — тонкая, хрупкая, и все еще очень красивая, хотя ночь у нее выдалась нелегкая. Но что куда важнее, сейчас она была совсем непохожа на надоедливую канарейку, даже несмотря на свой яркий наряд. В ее позе было что-то беззащитное, нежное и неуловимо женственное. Что-то такое, что желание подойти и обнять ее снова стало просто невыносимым.
Если бы только он был на несколько лет моложе…
— Нет, что ты! — воскликнула Минако, сделав шаг в его сторону и неосознанно протянув руку. — Я это… скорее по привычке, понимаешь?
Она присела на скамью рядом с ним и задумчиво закусила губу.
— Ты, конечно, старше всех нас, но дело не в этом, — продолжила она. — Просто ты… взрослей, что ли. Всегда такой спокойный, мудрый. Не участвуешь во всяких глупостях, которые мы устраиваем, не ходишь с нами на пляж, или в кино на нелепые комедии. Когда мы собираемся в компании у Усаги и Мамору, ты единственный не играешь в коллективные игры и не ешь мороженое — только кофе пьешь. Ты никогда не паникуешь перед проблемой — просто берешь и решаешь. Никогда не позволяешь себе кричать, или злиться. Даже на меня. А ведь я из кожи вон лезу, чтобы тебя растормошить.
Минако грустно усмехнулась и опустила глаза, как будто только что выболтала какую-то страшную тайну.
— Но я больше не считаю тебя сухарем…
— Зато теперь я так считаю.
Кунсайт потер пальцами лоб и потянулся к бутылке с водой. В горле внезапно пересохло. Никто никогда раньше не открывал ему самому глаза на то, как он выглядит со стороны. Вот так, значит? Как хмурый, не умеющий развлекаться брюзга, безэмоциональная льдина?
— Пожалуйста, не сердись! — выпалила Минако. — Это ведь неплохо, ты просто такой, как есть. Вот, например, как я — бестолковая болтушка, или Ами — тихая умница…
Было приятно, что она так старается не расстроить его. Только вот подействуют ее успокаивающие слова хоть немного? Дело ведь вовсе не в том, что он «такой, как есть». Кунсайт прекрасно помнил время, когда он умел веселиться, когда танцевал с хорошенькими девушками не только медленные танцы, когда мог не спать всю ночь, потому что веселился, а не из-за крайней необходимости. Он повзрослел, это точно, но только потому, что всем окружающим он больше нравился взрослым. Родители впервые сказали ему, что гордятся им, только тогда, когда он принес им университетский диплом с отличием и приглашение преподавать на кафедре. Само собой, какая честь — самый молодой преподаватель на кафедре известнейшего университета!
Однако даже сейчас еще оставалось кое-что, что напоминало ему о другом Кунсайте, которого никто бы не назвал стариком, или ископаемым, или древней мумией…
Кунсайт бросил быстрый взгляд на Минако. Она кусала губы и нервно теребила край своего платья, по одной отрывая от него и так почти отпавшие пайетки и роняя их на пол.
Стоит ли это того?
Определенно стоит.
— Хочешь, — заговорщицки улыбнулся он, — я покажу тебе, почему не хожу вместе с вами на пляж?
Минако подняла голову и недоуменно захлопала ресницами. Но увидев, что Кунсайт не шутит, и говорит вполне дружелюбно, она окинула его любопытным взглядом, словно пыталась рассмотреть то, что могла упустить, и кивнула.
Кунсайт вздохнул и принялся расстегивать пуговицы на жилете.