Сага не стала звать его — она поняла, что Йона уже заметил ее, может быть, задолго до того, как она сама его увидела.
На Йоне была буро-зеленая флисовая кофта и летная куртка из грубой кожи. Кое-где кожа лопнула, овчина воротника пожелтела.
Сага подошла и остановилась в пяти метрах от него. Йона расправил спину, повернулся и посмотрел на нее глазами серыми, как светлый огонь.
— Ты зря приехала, — тихо сказал он.
— Юрек мертв, — почти беззвучно проговорила Сага.
— Так, — сказал он и снова начал рубить дрова. Взял новый чурбан, поставил на колоду.
— Я нашла тело, — сказала Сага.
Ударил косо, поскользнулся, уронил топор. Постоял немного, опустив голову. Сага перевела взгляд на дровяную корзину. К ней был прикручен скотчем дробовик-обрез.
Глава 23
Йона провел Сагу по темным сеням. Не проронив ни слова, он придержал дверь и впустил Сагу в тесную кухоньку с медными кастрюлями на стенах.
Под подоконником висело ружье с оптическим прицелом для охоты на лосей, на полу стояло не меньше тридцати коробок с боеприпасами.
Солнце пробивалось сквозь задернутые шторы. На столе стояли кофейник и две чашки.
— Суума умерла весной, — пояснил Йона.
— Сожалею, — тихо сказала Сага.
Йона поставил корзину с дровами на пол и осторожно распрямился. По кухне разливался мягкий запах дыма, за железной заслонкой очага потрескивали еловые поленья.
— Так значит, ты нашла тело? — Йона посмотрел на Сагу.
— Иначе я бы сюда не явилась, — серьезно ответила она. — Позвони Нолену, если тебе нужно подтверждение.
— Я тебе верю.
— И все же позвони.
Он покачал головой, но ничего не сказал. Оперся о мойку, подошел к двери, приоткрыл и вполголоса сказал что-то по-фински в темноту.
— Это моя дочь Люми, — сказал он, когда девушка вошла в кухню.
— Привет, — обратилась к ней Сага.
У Люми были прямые темно-русые волосы, добрая и искренняя улыбка, но глаза — серые, словно лед. Высокая и худая, она была одета в простую хлопчатобумажную рубаху и линялые джинсы.
— Есть хочешь? — спросил Йона.
— Да, — сказала Сага.
— Садись.
Сага села; Йона выставил на стол хлеб, масло и сыр и начал нарезать помидоры, оливки и сладкий перец. Люми вскипятила воду и размолола кофейные зерна в ручной мельнице. Сага бросила взгляд в темную комнату позади них и увидела диван и стопки книг на столе. Со штатива капельницы свисал приемник прибора ночного видения с фиксатором. Такой прибор вполне можно закрепить на винтовке, для ночной охоты.
— Где он лежал? — спросил Йона.
— Его вынесло течением на берег Хёгмаршё.
— Кого? — спросила Люми и взглянула на полочку со специями, под которой был закреплен пульт на двадцать детекторов-уловителей движущихся объектов.
— Юрека Вальтера, — пояснил Йона и разбил в сковородку двенадцать яиц.
— Я видела тело, — сказала Сага.
— Значит, он умер? — звонко спросила Люми.
— Люми, присмотри, пожалуйста, за сковородкой, — попросил Йона и вышел из кухни.
От его тяжелых шагов вздрогнули сени, потом хлопнула входная дверь. Люми взяла немного сушеного базилика и растерла его между ладонями.
— Папа сказал, что ему пришлось расстаться с мамой и со мной. — Люми старалась унять дрожь в голосе. — Он говорил, что Юрек Вальтер убил бы нас, попытайся мы хоть как-то связаться с ним.
— Он поступил правильно, он спасал вас, другого способа не было, — ответила Сага.
Люми кивнула и повернулась к сковороде. Слезинки упали на черную железную плиту.
Люми вытерла щеки, убавила жар и аккуратно перевернула омлет лопаткой.
Сквозь задернутые шторы Сага рассмотрела, что Йона стоит на гравийной дорожке, прижав к уху телефон. Ясно, звонит Нолену. Лоб наморщен, челюсти сведены.
Люми погасила огонь и накрыла на стол, с любопытством поглядывая на Сагу.
— Я знаю, что вы не с папой, — сказала она, помолчав. — Он говорил о Дисе.
— Мы работали вместе, — улыбнулась Сага.
— Вы не похожи на полицейского, — заметила девушка.
— Эс-бэ, — коротко ответила Сага.
— Вы и на службу безопасности не похожи, — рассмеялась Люми, садясь напротив Саги. — Но если вы все-таки из службы, то вы — Сага Бауэр.
— Верно.
— Ешьте, пожалуйста, — пригласила Люми. — Остынет.
Сага сказала «спасибо», положила себе омлет, взяла хлеба, сыра и налила кофе Люми и себе.
— Как Йона? — спросила она.
— Вчера я сказала бы — плохо. Мерзнет, почти не спит, сторожит меня, не смыкает глаз ночи напролет… не понимаю, как он может не спать.