Юрек Вальтер мертв.
Он погрузился в мысли о своем мнимом самоубийстве и так и сидел на стуле, с одеялом на плечах, когда Марго Сильверман с Ноленом вошли в секционную.
— Йона Линна, а все говорили, что ты погиб, — улыбнулась Марго. — Можно спросить, что произошло на самом деле?
Йона встретился с ней взглядом и подумал, что иного выбора тогда не было. Каждый его шаг за эти четырнадцать лет был вынужденным.
Марго стояла, глядя ему в глаза, в текучее серое, и в то же время слышала, как Нолен снимает бумажную обертку со стерильных инструментов.
— Я вернулся, — меланхолично ответил Йона.
— Поздновато, правда, — сказала Марго. — Я уже заняла и твою должность, и твой кабинет.
— Ты хороший полицейский.
— Если верить Нолену — недостаточно хороший, — искренне заметила Марго.
— Я только сказал — позволь Йоне взглянуть на это дело, — буркнул Нолен и хлопнул виниловыми перчатками без пудры, готовясь надеть их.
Нолен приступил к внешнему освидетельствованию тела Марии Карлссон, а Марго тем временем стала излагать суть дела Йоне. Она рассказала про колготки, про качество записи, но не добилась ни реакции, ни вопросов, которых ожидала. Теперь она сомневалась, что Йона вообще ее слушает.
— Согласно записи в ежедневнике, жертва собиралась на урок рисования. — Марго искоса глянула на Йону. — Мы проверили — это соответствует действительности, но внизу на той же странице стоит маленькое «h», которое мы не в силах расшифровать.
Легендарный комиссар постарел. Светлая густая борода, свалявшиеся волосы свисают на уши, завиваются на шее, кольцами ложатся на утепленный воротник куртки.
— Видеозаписи указывают, что убийца страдает нарциссизмом, это очевидно, — продолжила Марго и уселась, расставив ноги, на табурет из нержавеющей стали.
Йона думал о преступнике, который подглядывает за женщинами в окно. Он может подойти сколь угодно близко, однако между ними есть стекло. Картинка интимная, но наблюдатель все равно отстранен.
— Он обращает на что-то наше внимание, — продолжала Марго. — Хочет указать на что-то… или посоревноваться, помериться силой с полицией, потому что чувствует себя чертовски сильным и умным, когда оставляет полицейских с носом… И это чувство непобедимости приведет к новым убийствам.
Йона взглянул на первую жертву; его взгляд приковала к себе ее белая рука у бедра, сложенная ковшиком и оттого похожая на раковину мидии.
Он тяжело поднялся, опираясь на палку, и подумал: что-то привлекло преступника к Марии Карлссон, что-то заставило его перейти границу и перестать быть только подсматривающим.
— И вот еще что, — добавила Марго. — Из-за этого чувства превосходства, как мне кажется, он мог оставить следы, улики, которых мы не прочли…
Она замолчала — Йона просто перешел, с трудом ступая, к одному из столов. Остановился перед телом, опираясь на палку. Тяжелая летная куртка из грубой кожи была расстегнута, с изнанки видна теплая овчина. Йона склонился над телом, показался его «Кольт комбат» в кобуре.
Марго встала, чувствуя, что ребенок в животе проснулся. Он спал, пока она двигалась, и просыпался, когда она сидела или лежала. Обняв живот рукой, Марго подошла к Йоне.
Он рассматривал изрезанное лицо жертвы — словно не верил, что женщина мертва, словно хотел, склонившись над ней, почувствовать ее влажное дыхание на своих губах.
— Что думаешь? — спросила Марго.
— Иногда я думаю, что грезам о справедливости суждено остаться в детстве, — ответил Йона, не спуская глаз с тела.
— О’кей.
— Но что, в таком случае, закон? — произнес он.
— Я могу ответить, но подозреваю, что у тебя найдется другой ответ.
Йона распрямился и подумал, что закон пытается поймать и присвоить справедливость, подобно тому, как Люми в детстве пыталась поймать солнечный зайчик.
Нолен читал имевшийся протокол вскрытия, одновременно составляя свой собственный. Обычная цель внешнего осмотра — описать видимые повреждения вроде отеков, потери цвета, царапин, кровоподтеков, разрывов кожи и ран. Но на этот раз Нолен искал некую деталь, ускользнувшую от внимания при первом обследовании, неявную деталь.
— Большинство ножевых ранений не смертельны, и преступник наносил их не с целью убить, — заметил Нолен. — Иначе они не были бы направлены на лицо.
— Значит, ненависть сильнее, чем желание убить, — подытожила Марго.
— Он хотел уничтожить лицо, — кивнул Нолен.
— Или изуродовать до неузнаваемости, — предположила Марго.
— Почему у нее так широко открыт рот? — тихо спросил Йона.