— Конечно, не хочу, мэм, — улыбаюсь я. Когда только я вступил в должность и стал получать звонки от миссис Лемон, я был раздражен. Она требовала именно меня, и я не мог отказаться от вызова и отправить к ней одного из своих ребят. Они и так достаточно долго раньше «играли в игры старушки». Пришла моя очередь. Сначала я подумывал о том, чтобы не делать этого, но потом сдался.
Миссис Лемон осталась одна. Прошло много лет с тех пор, как умер её муж. У них не было детей, и я понял, что ей было одиноко, и иногда ей просто нужен был кто-то, чтобы помочь ей немного по хозяйству. Поэтому я не оформлял её вызовы как ложные, а просто помогал ей. Так что обычно я был бы не против посыпать ей дорожку, но сегодня у меня на уме другое… одинокая молодая девушка.
Я поднимаю мешок соли без единого слова и быстро приступаю к работе на её подъездной дорожке. Это занимает у меня всего несколько минут. Потом я бросаю мешок обратно на крыльцо. Дверь в доме снова открывается и на пороге появляется миссис Лемон, держа в руках уже не кота, а маленькую банку с кофе.
— Спасибо, шериф, — протягивает она мне банку с кофе.
— Всё для вас, миссис Лемон. Надеюсь, у вас есть всё необходимое на несколько дней? Город будет закрыт.
— Я обойдусь без проблем.
Я киваю ей, и быстро шагаю по дорожке к патрульной машине, молясь, чтобы у неё не нашлось больше других причин задержать меня. Я проехал через весь город, чтобы попасть к ней и теперь мне надо проехать обратно, чтобы добраться до дома Марка Янга.
На главной улице всё чисто, пока я еду. Это очень хорошо. Я достаю рацию и связываюсь с участком. Я доволен отчётом, что в городе всё хорошо и снегоуборочные машины уже дважды успели просыпать дороги солью.
Когда я, наконец, добираюсь до дома, уже темно и снег успел засыпать подъездную дорожку. Я смотрю на освещённую фарами входную дверь, и ругательства срываются у меня с языка, когда я вижу, что дверь заколочена досками. Окна тоже заколочены.
Какое-то странное чувство выталкивает меня из машины, и я бегу к задней двери дома. Весь воздух выходит из моих легких, когда я вижу молодую девушку, лежащую на земле которую уже почти полностью замело снегом. Я бросаюсь к ней на помощь и руками убираю с неё снег, затем поднимаю её на руки. Я вздыхаю от облегчения, когда она обхватывает меня руками, уткнувшись лицом мне в шею. Электрический разряд проходит сквозь меня, когда я прижимаю девушку к себе. Чёрт возьми, что это значит?
Стараясь не думать об этом, я мчусь обратно к патрульной машине и открываю пассажирскую дверь. Мне приходится несколько секунд бороться с собой, чтобы отнять девушку от своей груди. Я НЕ ХОЧУ ЕЁ ОТПУСКАТЬ! Её маленькое хрупкое тельце идеально подходит мне, но мне нужно срочно её согреть.
— Милая… Ты должна меня отпустить. Мне нужно тебя согреть.
— Только не в больницу, — тихо шепчет она мне на ухо. Её голос такой мягкий и сладкий, что заставляет все волоски на моём теле встать дыбом.
Я совсем не планировал, куда её отвезти, если вдруг она окажется на улице, но и больница не вариант. Она находиться в двадцати пяти минутах езды от её дома и это при хорошей погоде.
— Хорошо. Я не отвезу тебя в больницу. Я… я… заберу тебя домой и согрею, — говорю я ей, желая успокоить, но она всё же не отпускает меня. — Пожалуйста, детка, — срываются слова с моих губ. Я понятия не имею, почему я её так называю, но мне кажется это правильно. Как будто я должен именно так её называть.
Она наконец-то отпускает меня, и я пристегиваю её ремнём безопасности. Я поворачиваю струю горячего воздуха из печки в её сторону и она, почувствовав тепло, откидывается головой на подголовник сидения. Вот теперь я могу чётко рассмотреть её лицо. Кожа девушки молочная, щёчки красные, длинные ресницы трепещут, а розовые пухлые губки… так и манят меня. Девушка похожа на фарфоровую куклу, и я никогда в жизни не видел ничего столь прекрасного. От её красоты у меня захватывает дух.
Я заставляю себя отвернуться от девушки и, закрыв дверь с её стороны бегу к водительской. Запрыгнув в машину, я включаю обогрев на полную мощность. Её рука выскальзывает из куртки, и я вижу, что на ней нет перчаток. Выругавшись про себя, я беру её руки в свои и вижу, что кожа на пальцах содрана и кровоточит. Чёрт, она, наверное, пыталась оторвать доски на двери.
Девушка вздрагивает от моего ругательства, но её глаза не открываются. Я хочу надрать себе задницу. Я никогда не ругаюсь перед женщинами. Никогда. Мои манеры никогда не позволяют мне сделать это, но сейчас я на грани. Обычно я спокоен и собран, но сейчас рядом с ней я совсем не такой.
Не в силах бороться с собой я наклоняюсь и целую её прямо рядом с ухом.
— Прости, детка, — шепчу я ей и вижу, как её тело расслабляется. Я заставляю себя оторваться от девушки и, заведя мотор, на полном ходу мчусь к своему дому.
Мой дом не далеко от города, но построен на хорошем участке. Деревья окружают дом, создавая мне уединение от посторонних глаз. Я и хотел, насколько это возможно, быть немного изолированным от всех, но в тоже время я могу быстро добраться до города, если мне будет нужно.
Кэтрин не двигается и не издает ни звука во время всей поездки, но зато я слышу, как неистово колотится сердце у меня в груди. Страх сковывает меня за неё и ещё что-то такое, чего я пока не могу объяснить. Наконец добравшись до дома, я выпрыгиваю из машины и бегу к двери, чтобы открыть её.
Потом возвращаюсь за девушкой и, отстегнув ремень безопасности, беру её на руки. Я пинаю ногой дверь машины, закрывая её, и быстро вхожу в дом. Иду в гостиную и, уложив девушку на диван, укрываю её одеялом. Затем разжигаю камин и включаю термостат на полную мощность.
Достав ещё несколько одеял из шкафа, я бросаю их и подушки на пол перед камином и сооружаю импровизированную постель.
Если я отнесу на неё девушку, то она быстрее согреется. Но только перед этим я должен снять с девушки мокрую одежду. Чёрт, мои руки впервые в жизни начинают дрожать. Они не дрожали даже тогда, когда на меня безоружного был направлен ствол пистолета. Ну а сейчас как только я подумал снять с неё мокрую одежду, они чертовски трясутся.
Глубоко вздохнув, я подошёл к девушке и стал снимать с неё изрядно потрепанные кроссовки. «Мне нужно обязательно купить ей зимние сапоги, чтобы её ножки всегда были сухими и в тепле» — проносится у меня в голове. Я снимаю с неё носки и вижу, что её маленькие пальчики покраснели от холода. Я обхватываю их руками и начинаю потихоньку массировать, пытаясь отогреть их. Господи, я никогда не мог подумать, что женские пальчики на ногах могут быть такими чертовски милыми! Через несколько минут я приношу свои тёплые шерстяные носки и надеваю их ей на ноги.
Потом тянусь к молнии на её джинсах. Мне хватает секунды, чтобы расстегнуть её и приспустить джинсы до бедёр девушки. И вот тут-то я и замираю… на девушке нет нижнего белья. Я стараюсь не смотреть ей между ног, но проигрываю эту битву, когда вижу лёгкий пушок темных волос на её холмике. Мой член мгновенно становится по стойке смирно и я, проклиная себя, всё же полностью снимаю с неё джинсы и отбрасываю их в сторону.
Двигаясь вверх по её телу, я снимаю с неё куртку. Шапка сама спадает с головы девушки, пока я снимаю с неё куртку, и красивые черные волосы рассыпаются по подушке. Запах клубники заполняет воздух, и мой член как безумный дергается в штанах, пока я смотрю на темноволосого ангела.
У меня никогда не было такой реакции на женщину. Чёрт, она даже ещё не женщина. Она – девушка. Молоденькая беспомощная девушка, которую пожирает мой охваченный похотью взгляд. Я пытаюсь задвинуть непристойные мысли о ней в сторону, но… безуспешно. С тех пор как я нашёл её и спас, всё во мне кричит, что теперь она принадлежит мне. Я могу оставить её здесь. Она будет принадлежать мне и только мне.
Я качаю головой, пытаясь вырваться от одурманивающих меня мыслей, и продолжаю раздевать её. Снимаю с неё рубашку и вновь ругаюсь про себя, когда вижу, что на ней нет ещё и гребаного лифчика. Грудь у девушки такая маленькая. Даже моя ладонь, наверное, больше неё. Крошечные розовые соски твёрдые как камешки и мой рот заполняется слюной. Я бы с удовольствием мог согреть их своим ртом.