– В армии нет должников, – не остался в долгу я, – здесь все равны.
– Ρасскажите это кому-нибудь другому, лорр Визиус, - зевнула она, – вы извините, что не по военному протоколу, но сами же отлично знаете, что в армии, как и везде, все равны, а кто-то - все-равно равнее.
Я не ответил. Не потому, что не был согласен, сқорее наоборот, просто откуда у двадцативосьмилетней девушки такие выводы?
– Армейский кампус, - словно прочитав мои мысли, ответила она, – школа боевых магов.
Я заломил бровь. Да уж, губа не дура. И выпускники кампуса расходятся по городам и весям, как горячие пирожки с ливером.
– И как тебя занесло вдруг к нам? – спросил я прежде, чем осознал, что предыдущие попытки узнать не приносили должных плодов.
Но на этот раз что-то изменилось в окружающем нас мире.
– Мне надо было уехать из столицы, – поджала губы девушка, – куда-нибудь подальше и срочно, а лорр Аверис - вызвался помочь. Ну и предложил в итоге на выбор - Монастырь Восьми или какую-то глушь, – Вирра явно цитировала моего друга, потому что слово “глушь” было его любимым описанием той дыры, в которой находился гарнизон.
– И ты выбрала… глушь? – усмехнулся я, - почему?
– Я маг, лорр Визиус, – она прикрыла глаза, – какой маг выживет в Монастыре?
Я кивнул. Ну да, да. Жрецы и Жрицы крайне нетерпимы к Одерённым - несмотря на то, что боги им явно благоволят. Ну и запрет на магию в стенах монастыря никто не отменял.
– Мне надо практиковаться, лорр Визиус, - вновь продолжила девушка, - хоть понемногу, но каждый день. Иначе - просто никак, – она открыла глаза и жалобно посмотрела на меня, - понимаете?
А я смотрел на девушку и понимал нечто другое. К примеру,то, что от ледяной статуи, которая приехала в качестве проверяющегo, мало что осталось. А вместо статуи передо мной, накрытая одеялом, лежит обыкновенная девушка - со своими тайнами и секретами.
В которые я отчасти уже посвящен.
– Ты у нас напрактикуешься выше крыши, – это уже я заполнил паузу, - вот только объясни мне, пожалуйста, что с тобой происходит? Я, как ответственное лицо, должен знать.
На лицо подопечной набежала тень.
– Не могу, лорр Визиус, – она криво ухмыльнулась, – даже не то,что не могу… не хочу. И не могу.
Я кивнул. Всё сложнее, чем я ожидал. А с другой стороны, если говорить не по протоколу, обязана ли она мне отвечать? Аверис прислал её как лицо гражданское - и всё, что в моем ведении быть должно, мне доступно. Будь она военным магом - потребовал бы от неё объяснений в письменной форме. А так - что с неё возьмешь? Даже фамилию не знаю. Тьху ты!
– Отдыхай, – я тихо поднялся, видя, что девушка вот-вот заснет, - если что-то понадобиться, зови – я сегодня порабoтаю в гостиной.
Она кивнула и слабо улыбнулась, а я - наклонился, чтобы погасить свет.
— Не надо, – тихо попросила она, - пусть горит.
И мне ничего не оставалось, кроме как согласиться и тихо прикрыть за собой дверь.
А поработать надо было. Я уже четвертый час переписывал документы, ругаясь про себя. Треклятая бюрократия, чтоб её!
Хотя , если подумать, меня волновало не обилие писанины. На фоне с приключениями Вирры я напрочь позабыл про Асгоров отряд. Судя по времени, к утру они должны как раз вернуться.
Я бросил мимолётный взгляд на часы: они показывали половину четвертого. Если у начальника разведки всё пройдет, как надо, то они вернутся или к утренней побудке,или к завтраку. А если не вернутся…
Я старался об этом не думать, хоть и понимал, насколько для меня это непростительно. Ведь, пытаясь верить в лучшее, необходимо иметь за спиной резервный план. Но в Асгора я верил - поэтому только набросал некоторые намётки касательно спасательной операции.
К пяти утра с бумагами былo покончено и я устало откинулся на спинку дивана. Потёр глаза. В принципе, можно час вздремнуть, oднако я не был уверен, что засну.
В попытке убить время ноги сами понесли меня к комнате Вирры. Осторожно приоткрыв дверь,я увидел спокойное лицо подопечной - девушка спала , по–детски подложив кулачок под щёку. Розовые волосы переливались в свете горящей здесь же, на прикроватном столике, свечи. Она почти догорела и я подошёл, чтобы заменить огарок на новую свечу. Проделывая избитые манипуляции, я бросил взгляд на её волосы и нахмурился: розовые.
Я не знал, какого цвета они были вчера, но отчётливо помнил, что и тогда в ванной, когда девушка лежала без сознания, и сейчас, когда я нёс её в её спальню, они были серебристо-серыми.
Это что получается, своеобразный индикатор? Невольно вспомнилась сцена в бараках и искорки, пробегающие по прядям.