– Гениально, – мужчина в костюме перевёл взгляд с монитора на собеседника. – Слушай, Вить, мы же теперь можем приступить к следующей фазе, правильно?
– Конечно. Первоначальные тесты пройдены, а этот образец куда более стабильный, нежели прошлые. Его можно использовать как стандарт.
– Отлично! Значит, остальных на паузу, а на этом обкатай систему и выяви баги, о которых ты говорил.
– Хорошо.
Мужчина в костюме радостно улыбнулся, откинулся на спинку кресла и принялся мечтать вслух:
– Останется только предъявить миру новый, не побоюсь этого слова, революционный продукт. Эх, Витька, сегодня начинается новый виток человеческой эволюции! Записи воспоминаний — прошлый век. Теперь наступает новая эра – эра цифрового человека! Проект принесёт нам мировую славу и огромные деньги. Я так и вижу очереди из инвесторов.
Достав из карманов пачку сигарет и зажигалку, мужчина в костюме встал и направился к окну. Ручка стеклопакета не поддавалась, и он закурил прямо в лаборатории, задумчиво вглядываясь в ночную темноту за стеклом.
– Дим! – Виктор указал на знак с перечёркнутой сигаретой на стене.
– Вить, это моё здание, и здесь я решаю, что можно, а что нельзя. Ты с детства не поменялся вообще. Такой же нудный.
– Крылов, твою мать, видишь вон ту машину? - инженер указал на установку размером с плацкартный вагон и занимающую большую часть лаборатории. - Её эксплуатация требует стерильности! В ней петабайты информации и добрая сотня триллионов нейронных связей. Дендриты, искусственные синапсы — чудеса нейроморфной инженерии. Не дай бог смола попадёт внутрь…
Разъяренный инженер способен выдать грандиозное количество ругательств в единицу времени, в чём Крылов мгновенно убедился. Обсыпанный матом с головы до ног, он подчинился и потушил злосчастную сигарету.
– Переоденься во что-нибудь приличное. Мы едем отмечать.
– Ты серьёзно? – Виктор кинул быстрый взгляд на часы. – В два часа ночи? На завтра запланировано много работы.
– Завтра у нас выходной. Всё, не нуди. Поехали.
***
Трёхмерная симуляция - отличная штука. Наконец у меня появилось тело. Ощущение словно играю в виртуальной реальности лишь с той разницей, что снять шлем и выйти я больше не могу. Ну и что? Главное я жив. «Мыслю – существую!» – слова Декарта стали одновременно и девизом, и утешением.
На основе воспоминаний воссоздали мою квартиру. Видно, что команда старалась, но всё же есть отличия. Витя говорит, что позже я смогу настраивать собственную симуляцию самостоятельно. Тогда я наконец избавлюсь от этой ужасной вазы. Куда бы её ни убирал, через какое-то время она возвращается на место. Бесит! Хотя нет, не бесит. Чувство безразличия никуда не ушло. Значит, просто раздражает. Но почему? Может, я помню, как она меня бесила раньше, и теперь это стало привычкой?
У меня есть окно, но картина за ним статичная. Всё из-за того, что ресурсы сервера, который обрабатывает симуляцию, ограничены. В перспективе обещают добавить возможность выходить из квартиры и даже гулять по улицам. Так сказать, расширить карту очередным «ди-эл-си».
Да-а, раньше я любил компьютерные игры. Часами напролёт мочил нечисть и покорял бескрайние просторы вселенной, но посмотри на меня, Господи, я сам стал игровым персонажем. Мне бы, наверное, взбеситься от этого или впасть в депрессию, но… дзен, мать его. Говорят, апатию исправят следующим патчем. С ума сойти, мне добавят эмоции патчем! Да, Господи, твои пути неисповедимы.
К слову, об этом. Мои монологи с Господом весьма ироничны, не правда ли? Нет, я не уверовал, просто нужно же хоть с кем-то разговаривать! Куче народу в реальности можно, а мне здесь нет, что ли? Только представь, Господи, что бы началось, узнай журналисты о программе, уверовавшей в Бога! Вот это были бы заголовки! Умора. Вите бы понравилось. Он – классный мужик, правда, заходит редко. Но если мы разговариваем, это продолжается часами. «Заходит» – громкое слово. На самом деле он – голос в голове. Даже не знаю, как он выглядит, но в моём случае выбирать не приходится. Голос так голос. Я, вон, с Господом разговариваю, а он постоянно молчит. Так хоть какая-то компания.
Когда Витя в моей голове, мы болтаем о том о сём. У нас общее несчастье – одиночество. Я одинок потому, что первая цифровая личность, и мне запрещено до официального релиза общаться с кем-либо не из персонала. Даже с семьёй, представляешь? А он гений-затворник. Витя скромничает и говорит, что работает в команде, но личный опыт и отсутствие других голосов в моей голове подсказывают, что именно такие как он и тащат всё на себе.
Что ещё? Ну, у меня есть телевизор. Ненавижу его. В век информационных технологий смотреть центральное телевидение – моветон, но это единственная связь с внешним миром. Приходится мириться. Я могу смотреть новости, фильмы и телепередачи, но не могу выходить в интернет или звонить. Опять же до релиза.