- Извините, что прервала Вас, но не могли бы Вы покинуть мою квартиру, или хотя бы кровать. - Олег молчал, смотря в пол. А девушка поднялась, прошла мимо меня, красиво покачивая бедрами, взяла с пола платье, накинула пальто на голое тело и, обув туфли, удалилась. - Уходи. - Тихо проговорила я и направилась в столовую. Олег догнал меня, схватил за руку и развернул к себе.
- Нам нужно поговорить. - Попыталась освободиться, но хватка была мертвая.
- Уйди! - Рявкнула я. Он тогда словно озверел, ударил меня по лицу. Почувствовала, как из разбитой губы засочилась кровь. Олег схватил меня за волосы и поволок в комнату. Я держалась за живот, боясь, что разойдутся швы. В комнате он еще несколько раз ударил меня по лицу, а потом схватил за горло, сильно сжав его.
- Слушай сюда, тварь! - Он не кричал, шептал, и от этого все мое тело колотило ознобом. - Завтра мы идем в ЗАГС и расписываемся. И чтоб ни одна живая душа не догадалась, что у нас что-то не так. И только попробуй пикнуть - придушу. И ничего мне за это не будет. - Он засмеялся, заметив мои слезы. - Спешу все на твоего дружка-уголовника, двух зайцев одним махом. И уж поверь, доказательств у меня найдется предостаточно. Поняла меня? - Я закивала, с ужасом понимая, что все будет именно так, как он сказал. Он поднялся и вышел из комнаты.
12
Моя "свадьба" была шикарно организована. Белый шатер на живописной поляне у озера, куча гостей, натянуто улыбающихся в объективы фотокамер. Я держалась, как могла, чувствуя, что еще чуть-чуть и моя жизнь разлетится в прах. Когда молодых пригласили к алтарю, папа взял меня под локоть. Я умоляюще посмотрела на него и попросила, что-нибудь сделать.
- Что за чушь ты несешь, Лизавета?! - Буквально прорычал он мне на ухо и дернул за руку, заставляя следовать за ним. Когда я поровнялась с Олегом, он взял мои ладони в свои и посмотрел в глаза, победно ухмыляясь. И тут внутри меня словно щелкнуло что-то. Я выдернула руку и огляделась. Люди охнули, внимательно наблюдая за происходящим, зашептались. Папа нахмурился. Я снова посмотрела на Олега, он покачал головой, призывая не делать глупостей. И в этот момент я ясно осознала, что даже если он сейчас пристрелит меня, это будет куда лучший вариант, чем жизнь с ним. Размахнувшись, я кинула увесистый букет в лицо моему "жениху" и, воспользовавшись всеобщим замешательством, бросилась к стоянке. Мысленно ликовала, что предпочла балетки шпилькам.
Машину бросила в одной из подворотен. На улице сгущались сумерки. Шла по переулкам, растирая озябшие плечи и была, пожалуй, самая счастливая, пьянея от чувства свободы. Я заметила его почти сразу. Он плелся чуть позади, по соседнему тротуару. Как побитый дворовый пес, склонив голову. Я выйграла... Получила, тот результат, который планировала...
Эта история не о любви. Она о мести. Всю жизнь меня недооценивали, считали глупой папиной дочкой. Но... Нет страшнее человека, который молчит. Я так тонко отомстила Дмитрию, прогнула его под себя, сумела обуздать, взволновать, подчинить себе. Он изнасиловал меня жестокостью, а я его нежностью. И не было для моего насильника страшнее наказания, чем сейчас - когда он плелся за мной сломленный...
Остановилась и посмотрела на него. Он замер. Я была настолько опустошена, что ничего не чувствовала в тот момент. Улыбнувшись, как можно быстрее, уселась в подьехавшее такси и попросила водителя гнать быстрее, растирая по лицу внезапные слезы.
Часть 2. Македонский. Пролог.
Красивая девчонка, мелькнула в толпе и пропала. А я пытался волочить ноги, удерживая вонючую тряпку у кровоточащей раны. Люди презрительно отшатывались, видимо полагая, что я мертвецки пьян. А мне вдруг подумалось, что твое лицо просто идеально для того, что я увижу последним перед смертью. Привалился к бетонной стене и прикрыл глаза. Усмехнулся, пытаясь вспомнить сколько раз мне обещали, что я сдохну под забором, как дворняга... Сглазили. Кадры жалкого существования мелькали перед глазами, иногда я выхватывал один из них, презрительно кривя губы. И только твои холодные глаза в тот день, парадоксально обжигали изнутри, заставляя рану кровить сильнее. И чувствовать, что я еще, черт возьми, жив.