Нам было опасно появляться вместе, но я должен был убедиться в ее отлете. Поэтому сильнее надвинул платок, прикрывая ее непослушную челку и быстро поцеловал в лоб.
- Как покойницу. - Невесело усмехнулсь она и сморщила носик. А мое сердце болезненно сжалось. Я подтолкнул ее к столу регистрации и тут увидел в толпе знакомое лицо. Куратор смотрел по сторонам, но я понимал, еще полминуты и он обнаружит нас.
- Лиза... - Прошептал я, резко прижав её к себе. - Мы будем вместе. Слышишь? На том или этом свете, я клянусь. - Она не успела ничего ответить, расстеряно смотрела мне вслед. А я несся вперед, не разбирая дороги и молился лишь о том, чтобы она дошла до конца. Паника толпы помогла моим "охотникам" увидеть меня. И снова сравнил себя с бродячим псом, которого загоняли в ловушку. Иногда мне казалось, что я оторвался, но снова видел их лица. Удача наконец мне улыбнулась, я достиг тайной лазейки, где меня не поджидали церберы. Мне казалось, что мне везет... И вот тогда, услышал этот отчаянный вопль. Он еще долго звенел у меня в ушах в вперемешку со страшным громким хлопком. "Взорвали!" Не надо было быть пророком, я итак знал, какой самолет сейчас догарает не далеко от взлетной полосы.
Не видя дороги, я шел на крики. Ветер нещадно бил в лицо. И тогда впервые за всю свою жизнь я почувствовал солоноватый привкус на губах. Вытер рукавом глаза, упал на колени и заорал. Я не почувствовал ту пулю и даже не сразу понял, куда меня волокут. Перед глазами наплывал туман, а я словно молитву повторял: " Прости меня..."
Часть 3. И буду век ему верна.
Пролог.
Девушка провела рукой по белому камню надгробного креста и, низко склонив голову, беззвучно заплакала. Ледянные порывы ветра растрепали светлые пряди волос, выбившиеся из под траурного платка. Безымянная могила слишком бросалась в глаза своей помпезностью. И лишь детская фигурка всадника, словно в насмешку оставленная среди потемневших венков, вызывала неприятную дрожь.
- Ты меня обманул... - Прошептала блондинка, вытирая слезы с бледных щек. - Ты обещал, что останешься со мной. Только я здесь, а ты... - Дрожащей рукой смахнула листья, налипшие на фигурку и рядом положила букет белоснежных роз.
1
Я зашла в больничную палату и не узнала его. Всегда сильный, волевой, сейчас передо мной лежал высохший старик. Он едва приоткрыл глаза и горько вздохнул.
- Я знал, что ты жива... Чувствовал. - Отец попытался улыбнуться, но получилось лишь скривиться. Я не двигалась, пытаясь понять, что чувствую сейчас. И по всему получалось, что лишь досаду. За него, за себя. Мы были абсолютно чужие друг другу. - Завещание. Ты числишься в нем...
- Нет, папа. - Покачала головой и, наконец, подошла к нему. - Твоя дочь умерла. - Наклонилась и прислонилась губами к его лбу. Я знала, что это наша последняя встреча.
Он умер вечером того же дня. Местные СМИ тут же разразилась лицемерным горем и сочувствием. Я сложила последние вещи в чемодан и вздохнула. Хотела выключить старенький телевизор, но словно остолбенела. На экране мелькали люди в форме, загораживающие от зевак труп мужчины, лежащий у дорогой иномарки.
" Мужчина был убит точным выстрелом в голову. У следствия нет сомнений - сработал профессиональный киллер. По их утверждению работа выполнена настолько идеально, что волей не волей появились слухи о воскрешении небезизвестного Македонского..."
Я практически упала на диван и долго сидела так, уставившись перед собой. Этого не могло быть. Схватила военный жетон, который вмиг словно заледенел на моей шее и прислонила к губам. Это бред, я видела его могилу, и снимки очевидцев, просочившиеся в сеть. Он мертв... А сегодняшнее убийство всего лишь совпадение.
Всю ночь провертелась с боку на бок. Убеждала себя, что ничего меня больше не держит в этом городе. Те три дня, которые я выделила для последней встречи с отцом, закончились, и меня ждет билет на завтрашний поезд. Но при этом меня словно держало тут что-то. И к утру, чувствуя себя последней дурой, я решила, что не будет мне покоя, пока я не узнаю, кем является этот новый Македонский...
Целую неделю я слонялась по городу, даже не зная, с чего начать свои поиски. Иногда хотелось все бросить и убежать в город, который стал для меня убежищем все эти долгие месяцы после того, как я не села в самолет. Часто думаю, почему я осталась? Помню, как поймала его взгляд в последний раз и, кажется, уже тогда решила, что не смогу никуда улететь. А потом этот липкий ужас... Я хотела броситься ему на шею и умолять, чтобы не отпускал меня, но тут объявили о взрыве. Началась жуткая паника, на какое-то мгновение я потеряла его из виду. Но, когда снова увидела, сердце остановилось... К концу недели я начала скупать с прилавков все газеты, которые содержали криминальную хронику. Но все было тщетно.