Первым, что я увидела, добравшись до площадки второго этажа, была большая, коричневого цвета, плетеная корзина для белья возле двери в ванную комнату. За дверью что-то позвякивало.
Я осмотрелась и сразу поняла, где комната Луны. Дверь одной из спален была увешана фотографиями моделей с показов в Париже и постерами с изображениями каких-то рок групп.
— Заходи, можешь пока осмотреться, а я пойду, приготовлю что-то поесть.
Луна оставила коробку на полу и вышла.
Комната была наполнена запахом свежего белья, к которому примешивались ароматы мяты и ландыша. В центре комнаты стояла огромная кровать с четырьмя столбикам и балдахином. Слева от нее лежал коврик, расцветкой напоминавший шкуру жирафа; а вот понять, какая обивка была на стоящем в углу кресле, мне так и не удалось: оно было сверху донизу завалено небрежно брошенными футболками и майками, а сверху красовались свернутые носки. Зато подоконник выглядел именно так, как и должен был: широкий, уставленный большими стеклянными подсвечниками с разноцветными тяжелыми свечами и темными бутылками, служившими вазами для цветов – и все это вперемежку с обертками от шоколадок. Все свободные поверхности были заняты подушками: штук десять на кровати, еще три лежало на стуле, две – на полу. Длинный белый письменный стол являл собой образец порядка: только нахватало ноутбука. Под столом стоял небольшая корзина для мусора с розовыми полосками.
Над столом висела пробковая доска с приколотыми к ней фотографиями с семейных поездок, вечеринок с подружками.
На одном из снимков Луна была на выпускном, в сопровождении Гидеона. Они очень хорошо смотрелись вместе, улыбались.
Все эти фотографии, казалось, изображали жизнь, о которой я даже не могла мечтать: подружки на чьей-то кухне делают печенье (точнее, тычут друг в друга вымазанными в тесте ложками), Луна в балетной пачке и трико, Гидеон со скобками на зубах. Я долго смотрела на лицо своей сестры, пытаясь избавиться от ощущения, что вижу саму себя, только на девять лет младше.
Оторвавшись от разглядывания фотографий, я пошла к двери в гардеробную, заглянула внутрь и обнаружила целую комнату, заполненную вешалками и полками с одеждой. Проходя вдоль платьев, свитеров, блузок и юбок, я то и дело касалась их рукой или прижимала мягкую ткань к щеке, не без зависти, думая о том, каково это – носить такие наряды.
Возле дальней стены гардеробной ютилось несколько коробок с играми: Cluedo, «Монополия», небольшой «Набор юного орнитолога» с размашистым «С любовью, папа» на так и не распечатанной коробке. Видимо, подарок пришелся Луне не по душе. Сверху лежала папка со школьными работами. Сочинение за пятый класс было написано на «отлично»; рецензия на роман «451° по Фаренгейту» удостоилась лишь «тройки» и учительского комментария «Книгу не читала!». Под ней обнаружилось эссе, озаглавленное «История моей семьи».
— Леа, можем спускаться вниз. А вот ты где.
Я оглянулась, на пороге стояла Луна и смотрела, что я держу в руках.
— Прости, я просто решила взглянуть, не хотела лезть...
Я не могла сформулировать мысль, стало так неловко. Но Луна рассмеялась, и я облегченно выдохнула.
— Все в порядке, просто я думала, что давно избавилась от этого. Все в моей комнате теперь и твоё, можешь брать все что хочешь, носить любую одежду и не переживать так.
— Я так не могу, это все твоё.
— Ну и что? Мне это покупали родители, и у меня много всего, чем я хочу с тобой поделиться, просто потому что я всегда хотела сестру, чтобы мы вместе ходили гулять, спорили, кто что наденет, дурачились, обсуждали мальчишек и прочее.
— Да, но...
Я не успела договорить, как Луна схватила меня за руку и потащила за собой.
— Не хочу слышать никаких, но. Понимаю как тебе неловко, и я переживаю из-за этого. Но скоро мы переедем, и будем жить вместе, и все у нас будет самое лучшее.
Мы спускались по ступенькам, точнее меня тянули за руку. И я чуть не спотыкнулась, когда услышала звук захлопывающейся двери и голос женщины.
Глава 6
— Дорогая мы дома, ты давно...
Женщина резко замолчала, увидев застывших нас на ступеньках. Она выглядела удивленной, а потом на ее лице появилась печаль.
Женщина была уже не молода, в уголках глаз залегли паутинки морщин, а рыжие волосы с легкими прожилками седины были убраны в небрежный пучок. Она была одета в строгий костюм белого цвета и на ней была розовая блуза.
Когда она собиралась что-то сказать, входная дверь открылась, на пороге появился мужчина, с продуктовым пакетом в руках. Седых волос на его голове было больше, у него были очки для зрения.
— Чего не заходишь?
Обратился он к жене, а потом он перевёл взгляд на нас с Луной. И чуть не выронил пакет из рук.