─ Джоналина, прости. Не бойся, я хочу стать твоим другом, ─ признался поджидающий.
─ Другом? ─ удивилась она. ─ Разве между парнем и девушкой может быть дружба?
─ А что тогда? ─ рассмеялся вдруг Мик. Ему казалось, что они с Джоналиной ровесники, однако вопросы её один за одним ставили в тупик.
─ Матушка говорила, что все парни по природе своей не друзья для меня, а если кто-то и проявляет ко мне интерес ─ значит, хочет жениться, и должен немедленно поговорить с моим отцом, ─ неловко выдала красавица.
─ И ты готова выйти за первого, кого одобрит твой отец?
─ Нет, ─ резко ответила она, но тут же исправилась, ─ Нету выбора.
─ А за меня бы тоже пошла? ─ смеха ради спросил дерзкий юноша, втайне надеясь получить положительный ответ.
─ Не знаю, ─ покраснела девушка.
Ему нравилось смотреть за тем, как она смущается.
─ Чтобы узнать это, нужно подружиться и познакомиться поближе. Обещаю при этом держаться на расстоянии. Только разговоры. Ты не против?
─ Нет, не против, ─ ответила Джоналина, и парнишка весело утянул её в другой разговор.
Так общались они на протяжении недели. За это время партнёр уговорил её пойти в село, и после всё случалось лишь быстрее и серьёзнее ─ сначала сдалась Желейна, и они худо-бедно осели на одном месте; затем юноше пришлось трижды уговаривать отца Джоналины на свадьбу, но в конечном итоге сдался и тот. За это, чуть более долгое время, Мик сильно окреп, смог, что называется, «встать на ноги», а спутница его жизни сделалась лишь краше. Свадьба их не оказалась пышной, но и бедным назвать празднество определённо было нельзя; наставница была искренне рада за подопечного, а жена и семья приняли его, несмотря на силу и тайны. Новобрачных наверняка ждала счастливая жизнь: Джоналина родила сына, тётушка обустроилась в селе, после чего тихая-мирная жизнь окончательно легла на плечи вечных скитальцев, даровав долгожданный покой. Пять лет они жили в счастье и согласии, не зная горя, но в один из дней… В один из дней дом Мика сгорел; утром он, как и всегда, отправился в лес с остальными мужчинами, а потому о беде узнал слишком поздно, когда чёрный дым уж поднялся над деревьями, а колокол бил тревогу в третий раз. Муж бежал в село со всех ног, не думая о том, что трагедия коснулась именно его, ведь любой пожар ─ беда всего села; не так важно, чей дом горит, но куда важнее успеть его потушить. В миг, когда он прибежал, увидев, что горит его избушка, из коей донёсся последний истошный крик жены и плач сына, Мик ужаснулся… Если бы не удержали другие, то он ворвался бы внутрь, несмотря на огонь, на раны; несмотря то, что было поздно… Но держали крепко. Это бессилие, как ни странно, и пробудило в мужчине силу.
В тот злополучный день всё село отвернулось от вдовца. Горе, обычно становившееся общим для сельчан, было только его личным. Пепел и сажа ─ всё, что осталось от скромного счастья, а за силу, что оказалась пробуждена в миг отчаянья, люди предпочли шарахаться от бывшего «рубахи-парня»… Верно, просто ничего не знали, и потому решили опасаться. Желейна предлагала уйти, но повзрослевший подопечный категорически отказывался. Он просидел на пепелище три дня, пока перед разбитым трагедией не появился представительный господин в фиолетовом костюме, с цилиндром, тростью и змеёй на плечах. Он противно улыбался своей ярко-белой гримасой; Мик впервые увидел кого-то темнее самой ночи, подумав было, что пришёл-таки за телом изрядного измученного обладателя силы злой дух в необычном обличии…
Однако тот представился спасением в безвыходной ситуации.
─ Я вижу: ты потерял нечто ценное, что уже не вернуть, ─ произнес он столь же представительно, смотря на страдальца сверху вниз. ─ Я могу это вернуть. Но не бесплатно, а за услугу. От тебя нужно создать нечто такое, что разрушит барьер.
─ Вряд ли мы можем друг другу помочь, ─ с грустью ответил Мик.
─ О, поверь, всё не так. Я могу создавать живых людей, но не предметы, а ты ─ наоборот. Давай поможем друг другу,
В тот миг парень принял протянутую руку, в глубоком отчаянии понадеявшись, что сможет вернуть потерянное счастье.
─ Тогда рассчитываю на тебя, Мастер, ─ со злорадством в голосе произнес Барон.
─ Ты сошёл с ума! ─ Желейна смотрела на куски тела, созданные злым гением. ─ Что ты задумал?
─ Я не могу сделать ничего. Кроме, конечно, нового тела для дочери.
─ Это ненормально, Мик. Конечно, потеря семьи тебя сильно подкосила… Наделал в те годы ошибок, и я поняла тогда твоё горе, но это другое! У Окане есть шанс выжить! ─ возмущалась старуха.
─ Есть⁈ Какой ещё шанс? Не лги, я знаю всё. Без нового тела её не спасти. Я создал для неё многое ─ создам и тело, ─ «спустившись» с крика в начале, уверенно заявил мужчина, выталкивая «преграду» из дома.
─ Ты свихнулся! Это её убьёт! ─ не слушая наставницу, Мастер бесцеремонно выставил ту за порог. ─ Я её тебе не отдам!
Гневу первого когда-то человека в его жизни не было предела, однако теперь было всё равно. Он почти закончил, и единственное, что оставалось ─ собрать тело из частей, переместив сердце в него.
Желейна ураганом ворвалась в лечебницу, тут же направившись к Бригид.
─ Если придёт Мастер ─ не смей отдавать Окане, ─ резко заявила она, скидывая плащ и возвращаясь к зельевым экспериментам.
─ Но почему? ─ женщина поднялась, зашелестев подолом белого платья.
─ Он хочет переместить её душу в искусственно созданное тело. Это уже не спасение, а уничтожение, и я не могу позволить опуститься до запретной магии. Если он сотворит это, то и его душа, и душа Окане рискуют обратиться во зло после смерти, никогда более не переродившись. Нельзя допускать подобного, ─ ворчала Желейна, замешивая травы.
Целительница с ужасом слушала эти слова. Дрожащими руками она закрыла рот, не веря, что добрый и заботливый внешне мужчина мог даже додуматься до такого… Как бы сильно он не хотел спасения своей дочери, но это… Это было слишком даже по меркам сложившегося положения.
─ Сделаю всё возможное.
Во исполнение данного слова Бригид три последующих дня провела в мучительном ожидании злополучного визита. Она сидела рядом с Окане круглые сутки, боясь двух вещей: прихода Мастера и нового приступа у драгоценной пациентки. Мир за окном становился всё более серым, дождливым и холодным, отчего она ожидала, когда же наконец придут снега… Но до наступления того времени искренне надеялась, что «мудрая тётушка» найдёт способ спасти Окане, поставив ту на ноги.
─ Пусть всё наладится, пусть всё будет хорошо…
Каждый вечер шёпотом целительница произносила это, надеясь, что спящий Амакар услышит молитву своего дитя… Но бог был глух, и на исходе четвёртого дня Мастер появился-таки на пороге лечебницы. Осунувшийся и исхудавший, он пришёл без плаща, хоть на улице и капал дождь. Прошёл вперёд тихо ─ без криков и взрывов, даже не зайдя внутрь палаты и довольствуясь лишь наблюдением за окном, где сидела Бригид.
Целительница, заметив посетителя, тяжело вздохнула и направилась к выходу. Предстоял сложный разговор; маленькие работники в белых капюшонах бесшумно вышли на улицу вслед за своей хозяйкой. Никогда она бы не подумала, что придётся, встречая гостя, закладывать теоретическую возможность сражаться с ним, особенно если он ─ кто-то, подобный Мастеру.
─ Впусти меня к ней, ─ хмурясь, но спокойно и твёрдо произнёс мужчина.
Женщина посмотрела в голубые глаза, надеясь найти в синеве их понимание.
─ Я не могу. Ты же знаешь, почему, ─ столь же спокойно ответила она, пусть внутри всё и содрогалось от страха.
─ Я не хочу жертв, Бригид, ─ настойчивый отец сделал шаг вперёд, и «белые капюшоны» стеной встали перед своей покровительницей.
─ Как и я, Мастер, но у нас явно разное понимание слова «жертва». Ты хочешь совершить нечто столь ужасное, от чего я готова оберегать даже ценой собственной жизни. Прошу тебя в последний раз ─ одумайся и уйди, ─ целительница сжала кулаки.