– Я за Мартой! – прошептал охотник и рванул за помощью.
Задыхаясь от страха, соседка смотрела на свои руки, боясь увидеть их бестелесными. Страх, что из того фургона она так и не выбралась, сковывал тело.
– Ты живая! – воскликнула Норби, подходя ближе, но прикоснуться не решилась.
Клои смотрела на светлое личико перед собой и не могла поверить, что перед ней находится возлюбленная Нила. Хрупкая, навечно молодая и совершенно бесплотная. Последнее было догадкой, дотронуться до привидения девушка не осмелилась.
– Ты станешь мной? – первые слова, что пришли в голову из-за вчерашнего разговора с Фрэнком. Норби не шелохнулась, даже не моргала. – Если да, то я не против. Всё равно не выжила бы без помощи Нила и Марты, а вас разлучили слишком рано – нельзя губить такую любовь, раз даже смерть не стала для вас преградой.
Норберта смотрела на живую и улыбалась, будто услышала самую радостную новость на свете, но вместо согласия помотала головой.
– Тут постаралась не любовь, а моя сестра. Я не должна была возвращаться, никто не должен, но оставить Нила в том страшном месте я не смогла. И боюсь покинуть его сейчас, хотя желаю отпустить его в реальный мир, а не держать на грани жизни и смерти. Твоё предложение заманчивое, но я им не воспользуюсь, и никогда больше не предлагай такого. Жизнь бесценна! Нельзя так разбрасываться, пускай Судьба собиралась поступить по-другому, но ведь она же направила тебя к спасению. А призрак не может забраться в человека, подобные манипуляции его убьют, даже тело мага не сможет прожить долго. К тому же, я никогда не стану тем, кого Нил полюбил. За все эти годы я ведь не только летаю и присматриваю за охотником и его близкими людьми. Моя жизнь закончилась здесь, проблема в том, что у нас недостаточно сил попрощаться уже как пять лет. Я знаю, что этим мешаю Нилу открыть глаза на мир живых, но с твоим появлением находиться вдали от него стало намного легче. Да и ему.
Зеленовато-серебристые глаза сияли, если на месте призрака находилась Психо, она бы заобнимала до потери воздуха. В ней теплилась надежда, что Клои сможет вылечить Нила, а вот сама живая недоумевала и сомневалась в словах призрака. Ещё во время вчерашнего разговора Клои думала о том, что не испытывает любви, которую ей приписывают все. Дружба – да, но ничего волшебнее. А Норби верит, что любовь спасёт Нила, который в свою очередь испытывает дружеские чувства и, скорее всего, жалость.
– Я сломалась, – призналась Клои. – И мне страшно быть такой. Всё, что я так тщательно скрывала, стало вновь проявляться, будто я откатилась до подросткового возраста и все годы взрослой жизни стали сном. Я чувствовала, что не могу вести себя как прежде и притворяться бесполезно. Моему парню не нравились изменения, а я знала, что дальше будет только хуже. Сбежать от депрессии в рамках квартиры и работы нельзя. Каждым утром, вернее, днём я просыпалась от надуманных кошмаров и вспоминала отца, сестру, мать. Мне хотелось не танцевать, а закрыться в каморке и рыдать, хотелось исчезнуть. И я решила просто убежать, пока окончательно не развалилась на детали, пока ещё сильнее не обиделась на человека, которого, мне казалось, люблю.
Не думая про драгоценную жизнь, как советовала мёртвая, Клои хотелось, чтобы решение приняли за неё. Перестать жить, подарить этот шанс другой.
– Новые знания и надежда от Марты заставили меня снова собраться. Но, я думаю, сердце я успела где-то потерять. Норби, я не люблю его, – еле слышно произнесла Клои, немного надеясь, что призрак осерчает и решит воспользоваться первым предложением. Но и на этот раз Норберта искренне улыбнулась, появились подозрения, что разум после смерти покидает душу. – Я никого не люблю.
– Это ты пока так думаешь! Скоро ты передумаешь! – Норберта подмигнула и посмотрела на входную дверь.
Сию же секунду в неё ворвался Нил, а следом Марта. Один другого бледнее, а Клои спокойненько с невидимой беседует и вроде в припадках не валяется, и умирать не собирается. Оба напряжённо выдохнули, восстанавливая дыхание, и подобрались к Клои, да с таким видом, будто она является источником радиации.
Марта скомандовала лечь больной на диван. От их обеспокоенных лиц Клои стало истерично смешно, в голове возникли совершенно неуместные образы: как родственники склоняются над колыбелью, а после жизни точно так же рассматривают усопшего через цветы. А тем временем целительница с тревожным видом водила ладонями по воздуху.