Через секунду мы услышали треск, шум: отвалилась какая-то часть механизма. Я посмотрела вверх и увидела, как тело Хью с шумом падает вниз, ломая, как зубочистки, тонкие ступеньки приставной лестницы.
Он рухнул у наших ног с тошнотворным звуком. Шейн тут же оказался рядом с кузеном, пытаясь поднять темноволосую голову Хью и устроить ее поудобнее.
– Хью! Боже мой, Хью! Поговори со мной!
Ответа не было. Через мгновение Шейн поднялся и взял меня за руку.
– Хью сломал себе шею, – сказал Шейн.
Повязка упала с глаза Хью. Он лежал бездыханный, глядя на нас. Я вновь забыла, какой из его глаз здоровый. Шейн опустился на колени и наложил повязку на один глаз, только тогда я поняла, что здоровым был этот.
Когда Шейн поднялся, я прижалась лицом к его плечу, пытаясь не думать об ужасном предзнаменовании кровавого камня. Сначала ребенок Шейны, а теперь Хью. Три капли крови расплескались на камне. Кто еще должен умереть?
Мы получили ответ, когда поднялись наверх.
Вулф встретил нас в коридоре, чтобы сказать нам, что Шейна умерла.
– Послеродовая эклампсия, – объяснил он. – Я понял, что прогноз будет неутешительным в тот момент, как увидел ее. Я сделал все, что мог, Шейн. Соболезную.
– Бедное дитя, – сказала миссис Джигс. – За ней не было никакого ухода все девять месяцев. Совершенно никакого.
Я взглянула в лицо Шейна и увидела, как страшный дикий огонь зажегся в его глазах.
– Я убил ее, – сказал он. – Я довел ее до этого.
– Ты не можешь стыдить себя, Шейн, – возразил Вулф. – Бог свидетель, ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы направить ее на путь истинный. Я могу стыдить себя так же, как ты, если ты так рассматриваешь случившееся. Если бы я действительно любил Шейну, то нашел бы для нее больше времени. Она упрекала, что работа для меня важнее наших отношений. Я знал, что такая девушка, как Шейна, совершит какую-нибудь глупость. Но все равно я недостаточно заботился о ней…
– Прекратите, вы оба, – закричала я. – Сейчас же! Ни один из вас не должен винить себя. Хью убил ее! Он признался мне там, внизу, что преднамеренно соблазнил ее, чтобы она сбилась с пути и утратила право на свою долю наследства в Соколином замке. Потом, когда ему удалось бы убить Шейна, Соколиный замок перешел бы к нему. Хью все это спланировал.
В это мгновение Трула выбежала из розовой комнаты Шейны.
– Где Хью? – потребовала она ответа. Ее узкие зеленые глаза, казалось, ввалились в маленькую голову, от чего она стала выглядеть намного старше.
– Он умер, Трула, – ответил Шейн. – Хью мертв.
– Они оба мертвы? – Она недоверчиво смотрела на нас. – Но этого не может быть. Они собирались отдать мне Соколиный замок. – Ее голос зазвучал резко. – Я заработала его! Я заработала его! Я позволяла этому ужасному старику заниматься со мной любовью и даже отдала ему ребенка, чтобы воплотить в жизнь его безумную легенду. Я ждала все эти годы, чтобы получить Соколиный замок. Я заслужила его и такого молодого и красивого мужчину, как Хью, чтобы он разделил его со мной.
– Такого, как Хью? – Шейн закипел от бешенства.
– Мы собирались пожениться, – заявила Труда, – как только Соколиный замок перешел бы к нему. – Внезапно она повернулась ко мне. – Ты! – зашипела она. – Наш план удался бы, если бы ты не приехала сюда. Если бы Шейну лишили наследства, а Шейн умер, Соколиный замок принадлежал бы Хью. Я собиралась выйти за него замуж… я была бы здесь хозяйкой! Ты все разрушила! – Она указала на меня обвиняющим перстом, став похожей на ведьму, как не раз заявляла сама. – Почему ты не умерла, когда я столкнула тебя с лестницы? Почему ты не умерла?
– Вы не нужны нам больше здесь, Трула, – объявил Шейн суровым, надменным тоном. – Я прошу вас уехать. Убирайтесь!
Она фыркнула ему в лицо и с криком выбежала из старого дома. Никто из нас больше никогда не видел Арию Депрей, или же Трулу Парди.
В тот день Вулф взял меня с собой в Соколиное озеро. Шейн поехал с нами, чтобы сделать необходимые приготовления для похорон умерших О'Нилов.
– Ты знал обо всем уже давно, не правда ли? – спросила я Шейна. – Ты поехал за мной в Ирландию?
– Я знал с тех пор, как умер дед, – ответил Шейн. – На поиски тебя ушло много времени. Я не имел представления, куда уехала Маргарет О'Нил после развода с моим отцом… Нашим отцом. – Он улыбнулся мне. – С тех пор на меня работал по этому делу человек.
– Преждевременно поседевший мужчина с красивым моложавым лицом, – вставила я, – стражник в церкви Святого Кевина?
Шейн удивился.
– Как ты узнала? – спросил он. – О нем проговорилась пронырливая хозяйка, когда упоминала о твоих дружках? Он был там, как ты знаешь.
– Сью Багли, – возразила я. – Она рассказала мне, что кто-то интересовался мной, собирая информацию. Описание совпало с внешностью стражника.
– Я не имел ни малейшего представления о том, что рассказала тебе наша мать. Я был почти уверен, что ты все знаешь.
– А я вообще ничего не знала, – возразила я.
– Может, это и к лучшему, – сказал Шейн. – По крайней мере, так я говорил себе. Я хотел, чтобы ты выяснила все сама. Если бы наша мать рассказала тебе только одну половину истории, ты могла бы быть настроена против меня.
– Мне непонятно только одно, – сказала я.
– Кто-то вломился в дом бабушки Мэри. Ты считаешь, что это кто-то из Соколиного замка?
– Хью, – ответил Шейн. – Мой человек был там и спугнул его.
– Почему ты не рассказал мне об этом с самого начала? – спросила я.
– Ты не поверила бы мне, – ответил Шейн, и я поняла, что он прав.
Сью Багли по моей просьбе прислала маленький сундук на адрес Вулфа. Он стоял за дверью опрятного, выкрашенного белой краской викторианского дома, где находились кабинет Вулфа и жилое помещение.
Фотография моей матери – и матери Шейна – лежала поверх старинной Библии, дубликата той, которую обнаружила я в мезонине Соколиного замка.
Шейн поднял ее и подошел ближе к свету, который вливался через высокое окно в веселую гостиную Вулфа.
– Хотелось бы мне знать ее, – произнес он.
– Мне хотелось бы, чтобы мы оба знали ее. – Я вынула старинную Библию и развязала бечевку, которой она была перевязана. В ней лежали свидетельство о рождении и документы о браке и смерти.
Из Библии выпал листок бумаги. Он был написан рукой моей бабушки.
Она рассказала мне все. Перевязанная пачка пожелтевших бумаг на дне сундука, спрятанная там давным-давно моей матерью, подтвердила ее взволнованные слова.
Я посмотрела на Вулфа:
– Вы тоже знали, не правда ли?
– Да, дорогая, – ответил мне Вулф, – я знал.
Свидетельство о браке отца и матери доказывало, что они поженились через год после моего рождения. Я представила, как Маргарет О'Нил ехала в Сан-Франциско из Соколиного замка, она мучительно переживала неверность Кона О'Нила и потерю маленького сына. И в этот момент она встретила красивого словоохотливого Чарльза Маги, веселый характер которого помог ей забыться.
Они поженились через неделю после знакомства. Бабушка Мэри рассказывала мне об этом.
Я почувствовала, как слезы застилают мне глаза.
– Неужели так ужасно узнать, что ты на самом деле моя сестра? – спросил Шейн, улыбаясь мне, в его янтарных глазах светились гордость и нежность.
Я попыталась улыбнуться в ответ.
– Касси, – сказал Вулф, – дорогая, мы позаботимся о вас, Шейн и я. Если только вы позволите нам.
Я подошла к окну и посмотрела на скучный маленький городок и на Соколиный замок, гордо и непреклонно возвышавшийся в отдалении. Ужасное чувство, что я больше не знаю, кто я такая на самом деле, пронзило меня.
Шейн подошел и нежно обнял меня за плечи.
– Все будет хорошо, Касси Маги, – сказал он.
Я подняла на него глаза и внезапно, несмотря на все пережитое, мне удалось улыбнуться.