Лучше не попадаться никому.
И все же у меня оставались два человека, которые могли помочь.
“Матильда, вы меня слышите?” – я воззвал к наставнице, тщательно сосредоточившись на мысли. Фон Аудиториума и вой сирены ужасно мешали и сбивали концентрацию. – “Прошу, ответьте. Срочно!”
“Что стряслось, Михаил?”
Ее голос звучал глухо, отдаленно. Словно пробивался сквозь толщу воды.
“На Полигоне ЧП”.
“Что‑что на Полигоне?”
“Чрезвычайное положение. Новый инцидент. Радамант был здесь, я видел его. Свяжитесь с Корфом. Немедленно. Он нужен”.
“Что именно случилось?”
“Один из преподавателей убит Радамантом. Убита. И, кажется, он каким‑то образом внушил мысли всем испытуемым и преподавателям, заставляя сражаться друг с другом. Возможно, воздействие аналогично тому, что он сделал с Ирэн. Здесь побоище. Будет паника. Нужны менталисты, чтобы их усмирить, пока они друг друга не поубивали”.
“Поняла”, – отозвалась Матильда. – “Где Ирэн? Где Сперанские?”
“Не знаю. Мы сражались с другой командой. Возможно, они как раз там”.
Баронесса выдержала паузу.
“Проклятье. Ладно. Спрячьтесь и постарайтесь не попасть под удар. Я достану кого нужно”.
“Но…”.
“Никаких “но”! Прячьтесь и не вылезайте. Если возможно, постарайтесь вообще убраться с территории”.
Связь оборвалась. Я попробовал снова достучаться до баронессы, но наткнулся на едва уловимый блок. Возможно, она в этот момент уже связывалась с Пистолетычем. Впрочем, наверняка кто‑то из его людей был сейчас здесь. Одна беда – я не знал сотрудников Тайного отделения в лицо. Да и вряд ли бы они стали со мной разговаривать.
Тем временем подоспели другие сотрудники – судя по белым халатам, специалисты медицинской службы. Быстро уложили тело Воронцовой на носилки и мелкими перебежками, словно были под обстрелом, понесли жертву в сторону корпусов.
Лысый препод подвел к нам студентика.
– Арсений Игнатьевич, присмотрите, пожалуйста, за этими двумя группами., – приказал он. – Постарайтесь вывести их к выходу. И не угодите в давку. Мы разберемся.
– Слушаюсь, Евгений Петрович.
Его превосходительство кивнул.
– Благодарю.
Студент взглянул на нас и нервно сглотнул.
– Арсений Горчаков, студент третьего курса, – торопливо представился он. – Я должен вас эвакуировать.
– Я никуда не пойду! – огрызнулся Коля. – Там мои брат и сестра. Без них я…
– Нельзя! Вам нельзя туда! Вы не представляете, что там творится…
О, я, кажется, прекрасно представлял. Я хотел отвести Колю в сторону, попробовать вразумить или хотя бы успокоить. Он‑то как раз совсем выдохся. Толку от него не будет – весь резерв потратил на раны Грасс. Но в этот момент от команды наших бывших противников отделилась темновласка Лопухина и подошла к Горчакову.
Встретившись со мной глазами, она едва заметно кивнула.
– Там моя старшая сестра, – сказала Темновласка. – Татьяна Лопухина. Она артефактор, шестой ранг. Третий год поступает…
Студент покачал головой.
– Не могу, господа. Не пущу. Своей шкурой за вас отвечаю. – Он перегородил нам дорогу, расставив руки в сторону. Его ладони охватило зеленое сияние. А студент‑то был непрост. – Пожалуйста, не противьтесь приказу. О неповиновении я буду вынужден доложить, и у вас возникнут проблемы с дальнейшим прохождением испытаний.
Лопухина сжала кулаки.
– Ваше сиятельство, что мы можем сделать? Как можем помочь?
Коля рыпнулся, чтобы обойти Горчакова, но я вовремя ухватил его за шиворот и оттащил назад.
– Сперанский, включи голову! – прошипел я. – Студент дело говорит.
– Поля… Она же совсем слабенькая… Она не сможет себя защитить.
– С ней Борис. Успокойся. Он не даст ее в обиду.
Коля уставился на меня горящими от гнева глазами.
– Ирину ты тоже бросишь на произвол судьбы?
– Она может за себя постоять.
Надеюсь.
В конце концов даже Матильда, одержимая безопасностью своей племянницы, велела нам не высовываться. А баронесса была рисковой дамой и кого угодно бы пустила на амбразуры ради спасения Ирки. И если даже она запретила нам лезть…
Студент оглянулся по сторонам, затем сделал несколько шагов в сторону корпусов и осторожно выглянул из‑за угла.
– Пока чисто, – сказал он и махнул нам рукой. – Бегом за мной, я вас выведу. Пойдем служебным ходом. Держитесь кучно.
Темновласка Лопухина колебалась, но старшая Алексеева крепко взяла ее за руку и что‑то прошептала. Целительница угрюмо кивнула.
– Идем. Быстрее! – Торопил нас Горчаков. – Не отставайте!
– Малыш, помоги Анне, – попросил я. – Она не сможет быстро идти.
Рахманинов коротко кивнул, подхватил Грасс на руки и понес.
– Гриша, побудь замыкающим.
Менталист Афанасьев пристально посмотрел на Колю.
– Побуду. Но ты следи за лекарем. У него беда на лбу написана.
– Ага.
Вражеская команда тоже организовалась. Не сговариваясь, мы выстроились в две колонны за спиной у Горчакова. Красавец Горькушин, показавшийся мне лидером их команды, протянул руку:
– Нас не представили. Юра. Хороший был бой.
– Миша, – я пожал протянутую ладонь. – Мир?
– Войны и не было. Нужно вывести как можно больше людей. Сначала девушек и раненых. Будем прикрывать друг друга.
– Согласен.
Арсений Горчаков вскинул руку вверх и помахал – знак идти. Мы тронулись, стараясь не топать хлюпающими от волы ботинками. Мокрая одежда прилипла к телу, добавляла веса, да и вообще находиться в ней так долго на улице вне пыла боя было неприятно. Я активировал “Берегиню” – плевать, что вне Полигонов нельзя было применять заклинания. Своя шкура сейчас была дороже, плюс заклинание немного согревало. Остальные последовали моему примеру.
Я оставил немного силы в ладонях, готовясь в любой момент шарахнуть либо “Колобком”, либо выставить “Покров”. Увидел, что Алексеева и Горькушин тоже приготовились. Даже Грасс, сидя на руках у Рахманинова, внимательно оглядывалась по сторонам, выслеживая опасность.
“А неплохая из нас вышла команда”, – раздался у меня в голове голос Афанасьева. – “Даже не ожидал, что сработаемся”.
“Давай потом побеседуем. Мне еще сложно одновременно говорить и концентрироваться”.
“А. Извини”.
Для менталиста Афанасьева это не было проблемой: та же Ирка могла изрекать длиннющие тирады, одновременно швыряясь “Косами”, да еще и на бегу. У меня так пока не получалось.
Мы свернули за угол. Студент убедился, что территория перед воротами Полигона была чиста, и жестом разрешил нам идти дальше. Я шел, стараясь не сводить глаз с поникшего Сперанского. Забавно мы поменялись местами: обычно я пытался бессмысленно геройствовать, а он меня одергивал. Честно говоря, даже не ожидал, что ему так сорвет резьбу. Но семья – дело святое. А ведь они еще и тройняшками были – где‑то я читал, что между ними образовывалась особая связь.
– Слышите? – Лопухина на ходу подняла голову. – Сирена затихла.
И правда. Я уже настолько привык к ее вою, что даже перестал замечать.
– Интересно, хорошо это или плохо? – отозвался Горькушин.
Студент Горчаков обернулся.
– Проверять не будем. Стоп.
Мы уперлись в перекресток. Я взглянул на указатели: в нашу сторону указывала стрелка “Западный Полигон”, налево – “Северный”, прямо – “Восточный”. Выход был в южной стороне. Горчаков указал направо:
– Держимся правой стороны.
Мы быстро, почти в ногу, затопали на юг. Вымотанная Лопухина споткнулась, и наш менталист ее поддержал. Было приятно видеть, что команда противников вела себя достойно после проигрыша.
Не успели мы дойти до конца корпуса, как Коля оттолкнул меня и резко метнулся в сторону.
– Блин! Коля! – заорал я. – Вернись, дурак!