– Боюсь, сейчас это невозможно, – я кивнул на карету “скорой”. – Ее благородие слегка занята.
Васильев понимающе кивнул.
– Все же были травмы?
– Вроде бы ничего серьезного, но…
– Но никогда не знаешь, как поведет себя даже самая незначительная рана, – вздохнул дознаватель. – Мне и самому случалось попадать в аварии. Один случай едва не стал для меня фатальным, но помогло чистое везение. Мимо проезжал земский лекарь, а я тогда и не осознавал, что счет шел на минуты… Впрочем, что это я? Прошу прощения, я не хотел вас напугать.
– Не напугали, – хмуро отозвался я. – А вот удостоверение не предъявили.
Дознаватель уставился на меня долгим ненастным взглядом а затем внезапно расплылся в улыбке.
– Моя вина, – он потянулся во внутренний карман и достал “корочки”. – Разумеется. Забыл в спешке. Прошу простить. Извольте ознакомиться, ваше сиятельство.
Света от “Жар‑птиц” было немного, но я увидел вполне стандартные даже для моего мира документы. Герб Тайного отделения на черной корочке, на развороте – фотография, имя, должность…
– Благодарю, кивнул я. Извините, паранойя.
– Там, где я служу, все параноики. Быть может, подумаете о том, чтобы со временем присоединиться к Тайному отделению? – снова улыбнулся дознаватель. – Впрочем, я не хотел бы отнимать ваше время попусту. Соблаговолите рассказать подробности произошедшего, пока я осмотрю место аварии?
Я отвел его к Лене и жестом показал ощетинившимся на чужака охранникам Матильды, что все было в порядке. Да и Васильев не упустил шанса снова щегольнуть “ксивой”.
Находясь рядом с дознавателем, я ощутил мощное присутствие чужеродной силы – этот Васильев был явно щедро наделен Благодатью. Хотя выглядел он довольно молодо, словно ему еще не было и тридцати, но потенциал в его крови был явно огромный. Я припомнил, что читал о нескольких родах с фамилией Васильевы – княжеский, несколько ветвей графских… Ну да, ничего удивительного. Интересно, какая у него была специализация?
Пока я рассказывал о “хвосте” и приметах машины преследователей, Васильев внимательно осматривал автомобиль. Особое внимание он уделил следу удара на заднем стекле.
– Вы сказали, что‑то врезалось в стекло, верно? – уточнил он.
Я кивнул.
– Именно. Но автомобиль бронированный, и это был лишь один слабый удар. Даже стекло не пробило.
– Не сказал бы, что слабый, – Васильев натянул тонкие кожаные перчатки и указал на точку, от которой расползлась сеточка мелких трещинок. – Видите след, ваше сиятельство? Не думается мне, что это камень. Полагаю, могла быть пуля.
Так‑так…
– Пуля? – удивленно моргнул я. – Но откуда же тогда стреляли? Я не заметил, чтобы в нас палили из автомобиля преследователей. Хотя старался глаз с них не спускать, когда они приблизились к нам.
Васильев почесал пятерней затылок.
– А вот это самое интересное, ваше сиятельство. Разумеется, понадобится заключение специалистов и дополнительная экспертиза, чтобы говорить с точностью. Однако смею предположить, опять же, на уровне гипотезы…
– Не томите, прошу! – поторопил я излишне вежливого “ищейку”.
– Судя по направлению, стреляли из леса. И пуля, если моя гипотеза верная, прошла под большим углом. Стрелявший немного не рассчитал, что неудивительно: непросто стрелять в темноте в движущийся объект, еще и на такой скорости.
– Черт возьми, зачем это кому‑то понадобилось? И почему в таком случае был только один выстрел?
– Этого пока сказать не могу. Может хотели отвлечь… Но стреляй они под другим углом, пуля с высокой вероятностью могла бы застрять в стекле. Но я ее не вижу. Значит, прошла по касательной. И если вы утверждаете, что из преследовавшего вас автомобиля не стреляли, то остается…
– Только лес, – сказал я. – Значит, нас поджидали.
– Верно, ваше сиятельство. Кто‑то подготовился. Но недостаточно хорошо. Или, как я сказал ранее, это мог быть отвлекающий маневр.
– Как бы то ни было, у них имелся запасной план, – отозвался я и потер ушибленное при аварии плечо. – Встречный автомобиль, из которого нас атаковали Благодатью третьего ранга. Зеленый “Колобок”. Собственно, это и стало причиной аварии.
Я рассказал о том, что было во время атаки и после нее. Правда, и поведать было особо нечего: все произошло слишком быстро. Разве что только…
– Я успел разглядеть того, кто творил “Колобки”, – сказал я. – Могу передать вам эти воспоминания.
– Боюсь, я не менталист, – отозвался Васильев. – И уж тем более не рискнул бы насиловать ваш разум после такого потрясения. Но у меня есть альтернатива.
Он сунул руку в карман и выудил оттуда небольшой сверток. В тусклом свете “Жар‑птицы” я смог рассмотреть, что это была ткань. А затем, не снимая перчаток, “ищейка” развернул складки бархата, и я увидел уже знакомый мне артефакт в виде маленького прозрачного шарика.
– Вам известно, что это, ваше сиятельство? – спросил дознаватель.
– Нет, – солгал я. Никто не должен был знать, что за трюк мы провернули с Корфом. – Что это?
– Артефакт для переноса воспоминаний. Небольшой накопитель. Вам нужно взять артефакт в руку, сосредоточиться на кратком воспоминании и поместить его на этот шарик. Когда я дотронусь до него, то смогу увидеть те образы, что вы передали шару. Это сложный, но самый безопасный процесс.
Я улыбнулся.
– Пока что не звучит сложно. Давайте попробуем.
Он отвел меня в сторону, подальше от свидетелей. Оно было к лучшему – свет фонарей и фар немного меня сбивал, да и причитания Иринки над Матильдой, которую, судя по всему, крепко вырубили лекарством, тоже не помогали сконцентрироваться.
Взяв артефакт голой рукой, я вызвал в памяти образ того мужчины из поравнявшегося с нами автомобиля, его лицо, глаза, зеленый свет его “Колобков”…
И засунул все это в прозрачный шарик. Надеюсь, поместилось. Все же эпизод оказался совсем небольшим. Почти что несколько кадров.
– Готово, – я протянул артефакт Васильеву, и тот подставил под шарик мешочек, ловко завязал тесемки и спрятал мои воспоминания за пазухой.
– Благодарю, ваше сиятельство. То, что вы запомнили лицо нападавшего – невероятное везение. Полагаю, это очень поможет нам. Но если этого окажется недостаточно или артефакт сработает с перебоями, Тайное отделение пришлет к вам нашего художника.
– Разумеется, – согласился я. – Но есть еще кое‑что.
Я рассказал о своих соображениях относительно преследователей. Раз уж стреляли в нас не они, да и вообще вели себя не так, словно собирались нас прикончить, мне окончательно начало казаться, что эти странные люди и правда нас оберегали. Не ожидал подобного вмешательства от Аудиториума.
– Вот что обронил один из преследователей.
Я достал из кармана пуговицу и протянул дознавателю. Рассмотрев ее герб, Васильев нахмурился.
– Дерьмо… О, прошу прощения, ваше сиятельство. Это все усложняет.
– Вполне солидарен с вашей экспрессией, – мрачно усмехнулся я.
– Могу я забрать ее как вещественное доказательство? – попросил дознаватель. – У нас в штате есть артефактор с редкой специализацией по психометрии – способен считывать образы и воспоминания с предметов. Если он над ней поколдует, возможно удастся что‑то нарыть о личности вашего преследователя. Но вы сказали, что заметили двоих. Второго, как я понимаю, совсем не разглядели?
– Увы. Только силуэт в машине. Вроде высокий, но не назвал бы крупным. Не выше вас, – прикинул я.
– Что ж, хотя бы одна ниточка у нас есть, – он с беспокойством взглянул на часы. – Что‑то не едут… Дайте мне минуту, ваше сиятельство.
Он закрыл глаза, явно пытаясь сосредоточиться на ментальной связи. Я тем временем бросал взгляды на фургон “скорой”. Если бы все стало совсем плохо, Ирка бы меня позвала. Значит, можно было надеяться на лучший исход.
Васильев кашлянул.
– Ваше сиятельство, мне нужно отлучиться. Мои коллеги увидели брошенный черный “Руссо‑балт” на трассе. Не исключено, что это ваш преследователи. Как бы то ни было, рекомендую вам отправляться домой, когда здесь будут улажены все формальности. Если нам что‑то понадобится, мы свяжемся.