ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Это уже не имеет значения.
ГАЛЯ. Успокойся, мам.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Я спокойна, Галчонок. Я абсолютно спокойна, до того спокойна, что хоть в гроб ложись.
ГАЛЯ. Мама!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Может быть, я действительно была плохой матерью, прости. Я хочу умереть. (Выходит).
ГАЛЯ. Мама! Ох, господи! Саша, Саша!
Входит Александр.
АЛЕКСАНДР. Что она тебе сказала?!
ГАЛЯ. Ты доведешь мать до инфаркта!
АЛЕКСАНДР. Что она сказала?!
ГАЛЯ. Она пошла умирать! Из-за тебя!
АЛЕКСАНДР. Я могу ей чем-нибудь помочь?
ГАЛЯ. Как ты смеешь?!
АЛЕКСАНДР. Ты не поняла...
ГАЛЯ. Я тебя прекрасно поняла. Ты не любишь маму!
АЛЕКСАНДР. Я очень люблю свою тещу, Зою Федоровну, маму! Но она сама виновата - каждый день грозит, что уйдет. Мне это уже надоело!
ГАЛЯ. Вот чем ты платишь за любовь, вот чего я должна ждать от тебя!
АЛЕКСАНДР. За любовь?! Это что, она меня любит?!
Входит Зоя Федоровна с листком бумаги, садится за стол, пишет.
Пауза.
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Все. Это вам.
ГАЛЯ. Что это? (Читает).
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Это завещание.
ГАЛЯ (Отдает лист Александру). Ты только посмотри!
Александр читает.
ГАЛЯ. Что с тобой, мамочка?
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Не сегодня-завтра я умру.
ГАЛЯ. Мама!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Когда-нибудь это должно случиться.
ГАЛЯ. Мама! Саша, почему ты молчишь?!
АЛЕКСАНДР. Зоя Федоровна!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Это неизбежно. Все что у меня есть, я оставляю вам. Только, пожалуйста, не забывайте Петеньку...
АЛЕКСАНДР. Как можно...
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Я понимаю, там не так уж много, но...
ГАЛЯ. Мама!
АЛЕКСАНДР. Зоя Федоровна!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Дети, у меня к вам одна просьба: я хочу, чтобы меня сожгли в крематории, не хочу быть съеденной червями...
ГАЛЯ. Мама!
АЛЕКСАНДР. Мама!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Обещайте, что сделаете это.
АЛЕКСАНДР. Обещаем.
ГАЛЯ. Мама, прекрати!
АЛЕКСАНДР. Мама, прекратите!
ЗОЯ ФЕДОРОВНА. Прощайте, дети. Я вас очень любила, у меня нет ничего дороже вас... Дайте, я вас поцелую... (Целует и уходит).
ГАЛЯ. До чего ты довел мать!
АЛЕКСАНДР. Да, с завещанием - это впервые.
ГАЛЯ. Ты во всем виноват, ты! Ты убил ее!
АЛЕКСАНДР. Все будет хорошо, перестань!
ГАЛЯ. Хорошо?! О чем ты говоришь?! Я не понимаю тебя!
АЛЕКСАНДР. Я говорю - спокойнее, все нормально.
ГАЛЯ. Ты считаешь нормальным, что молодая женщина умирает по твоей вине?!
АЛЕКСАНДР. Кто умирает, она умирает?!
ГАЛЯ. Я не хочу из-за тебя лишиться матери!
АЛЕКСАНДР. Ты скорее лишишься меня!
ГАЛЯ. Это будет небольшая утрата!
АЛЕКСАНДР. Что?!
ГАЛЯ. Что слышал!
АЛЕКСАНДР. Все ясно! Теперь мне все ясно! Ни секунды не останусь в этом доме! Ни секунды!
ГАЛЯ. Ты и последний удар приготовил! Молодец! Ушел - и сразу труп! И ты - ни при чем! Иди! Иди-иди! Но я-то знаю, кто это сделал, знаю!
АЛЕКСАНДР. Ты что, спятила?!
ГАЛЯ. Только теперь я поняла, за кого вышла! Вместо того чтобы отблагодарить человека за подарок (показывает на соковыжималку), он этого человека - бац!
АЛЕКСАНДР. Соковыжималка?!
ГАЛЯ. Да, представь себе!
АЛЕКСАНДР. Представляю! Вы решили выжать из меня последние соки! Могу вас огорчить - это займет немного времени!
ГАЛЯ. Вместо спасибо!
АЛЕКСАНДР. Спасибо!
ГАЛЯ. Можно подумать, что твоя мать для нас что-то делает! Раз в год принесет килограмм мяса и хочет, чтобы ее за это на руках носили!
АЛЕКСАНДР. Она приходила в последний раз!
ГАЛЯ. С голоду не умрем!
АЛЕКСАНДР (подходит к жене, хватает за платье). А это у тебя откуда?! Твоя мамаша купила, да?!
ГАЛЯ. Не смей трогать мою маму!
АЛЕКСАНДР. Ишь ты, патриотка! Все вы на одно лицо! Семейка!
ГАЛЯ. Лучше на одно, чем... Хамелеоны!
АЛЕКСАНДР. Мы?! Хорошо-о! У вас тоже разные лица! Главное - твой папаша!
ГАЛЯ. Не трогай папу!
АЛЕКСАНДР. Вечный читатель!
ГАЛЯ. Папа!
АЛЕКСАНДР. Не дай бог, сломаться всем типографиям одновременно летальный исход!
ГАЛЯ. Папа!
АЛЕКСАНДР. Ты ему - "здравствуйте", а он тебе - "варварская агрессия"...
ГАЛЯ. Папа! (Выбегает из кухни).
АЛЕКСАНДР. Зачем надо выписывать все московские газеты?! Зачем?! "Папа"!
Входит Петр Васильевич, конечно, с газетой в руках, читает.
Александр говорит вслух, зная, что его не слышат.
АЛЕКСАНДР. Что пишут?
Петр Васильевич читает.
АЛЕКСАНДР. Удивительный человек! Ничто не берет. Петр Васильевич, Зоя Федоровна умерла.
Петр Васильевич не слышит.
АЛЕКСАНДР. И Галя тоже.
Петр Васильевич не слышит.
АЛЕКСАНДР (громко). Петр Васильевич!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Да.
АЛЕКСАНДР. Я говорю, Зоя Федоровна...
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ (Постепенно погружаясь в чтение). Не обращай внимания. Что ты ее не знаешь - никуда она не уйдет. (Продолжает читать).
АЛЕКСАНДР (громко). Петр Васильевич!
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Да.
АЛЕКСАНДР. Как вам понравилась статья об экстрасенсах?
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Об экстрасенсах?
АЛЕКСАНДР. Вы же сегодня ее читали, забыли?
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Я столько читаю, Санек, что не грешно и забыть. А вот ты мне скажи, читал ли ты о...
АЛЕКСАНДР. Я не люблю читать газет.
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Тут ты не прав. Читать надо любить. Главное начать, а потом не оторвешься. И для здоровья - вот так. Знаешь, как я себя чувствую?
АЛЕКСАНДР. Петр Васильевич, а вы по ночам спите?
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Один раз сделал глупость.
АЛЕКСАНДР. То есть?
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Лучше не спрашивай.
АЛЕКСАНДР. Что же из этого вышло?
ПЕТР ВАСИЛЬЕВИЧ. Выш-ла. Галя. С тех пор читаю. (Смеясь своей шутке, достает из кармана газету, дает Александру). Попробуй все-таки. (Продолжая чтение, уходит).
АЛЕКСАНДР. Да, наша страна - самая читающая страна в мире.
Входит Галя.
ГАЛЯ. Ты еще здесь?
АЛЕКСАНДР. Да, я говорил с твоим отцом.
ГАЛЯ. Ты не собираешься просить прощения?
АЛЕКСАНДР. У кого?
ГАЛЯ. Значит, ты не пойдешь?
АЛЕКСАНДР. Я не понимаю, почему я должен просить прощения?
ГАЛЯ. Хотя бы потому, что мы живем вместе!
АЛЕКСАНДР. По этой же причине это может сделать и она.
ГАЛЯ. Хотя бы потому, что она моя мать!
АЛЕКСАНДР. Это не причина.
ГАЛЯ. Хотя бы потому, что она сидит с нашей дочерью, твои родители этого не делают!
АЛЕКСАНДР. Это только во вред нашей дочери.
ГАЛЯ. Значит, пожилая женщина должна просить у тебя прощения?!
АЛЕКСАНДР. Как умирать - так она молодая, а как прощенья просить...
ГАЛЯ. Ты хочешь ее смерти!
АЛЕКСАНДР. Нет, пусть живет.
ГАЛЯ. Не дождешься! Я сама пойду! Может, тебе будет стыдно! Хотя, таким как ты...