В очень редких случаях возникают ситуации, в которых может быть несколько иное разделение ролей: первый режиссер и вспомогательный. Но это — самый выс-ший пилотаж человеческих отношений, какой себе можно представить даже чисто теоретически.
Для многих людей уже сам факт регламентированной уединенности проведения сокровенного общения является элементом, вызывающим существенное сомнение и недоверие в плане соответствия общественным нормам. Но, как ремесленнику чаще всего не понять талантливого мастера, делающему те же, казалось бы, тарелки и чашки, но не стереотипно, а — творчески, так и обычному человеку не понять тех, кто строит свои отношения как воплощение особого творческого вдохновения, как серию изящных импровизаций. Когда две души настроены в унисон друг другу, когда сердце одного бьется в ритме биения сердца другого. И здесь совершенно не важна половая принадлежность тех, кто общается на тонком и хрупком сокровенном уровне. Ибо сокровенное общение — общение двух умов и душ, а не тел. И поэтому никакой сексуальной подоплеки в себе не имеет и иметь не может. Другой вопрос, что общение — это процесс многогранный и чисто теоретически он может иметь несколько разных граней. Но, по большому счету, радость от общения на сокровенном уровне вне сексуальной плоскости настолько мощная и замечательная вещь, что секс, как таковой, может его дополнить лишь на одну десятую (и это в лучшем случае, потому как появление сексуальных мыслей и желаний в подавляющем большинстве случаев делает сокровенное общение менее стабильным, лишенным серьезной временной перспективы даже в тех случаях, когда оно не противоречит принятым нравственным нормам), да и то чисто количественно, но не качественно. Нет ничего другого в человеческих отношениях, что даже чисто теоретически могло бы быть качественно выше, чем сокровенное общение. Но, если мы вспомним случаи совместного творчества, например, литературного, то выяснится, что даже значительно более простой уровень общения, чем сокровенный, даже среди талантливых и гениальных людей — это предельно редкое явление. Оно оказывается по силам, в лучшем случае, одному из тысячи талантов. Братья Стругацкие, Вайнеры, Грим, Марс и Энгельс, Анн и Серж Голон и еще десяток имен на всю историю человечества…
Большинство людей, если и не полностью уверены, то, как минимум, полагают, что, признав наличие сокровенного общения у других людей, они при этом уже самим фактом своего признания как бы сообщают окружающим, что они — люди второго сорта, в чем-то неполноценные и обделенные, неспособные построить общение такого уровня в своей собственной жизни. А такого рода признание могут сделать даже по чисто теоретическим раскладкам не более 5 человек из 1000. Для остальных же гораздо проще и легче, удобнее и правильнее в максимальной степени дискредитировать или само это сокровенное общение по его сути (или форме) или тех, в чьей жизни оно действительно имеет место быть (а не старательно изображается лицемерами и ханжами). Ущемление (реальное или мнимое — это уже другая сторона медали) чувства собственной значимости, особенно для человека с очень обостренным самолюбием — это почти смертельно опасное явление. Хотя, на самом деле, это буря в стакане воды. Скажем даже более того: то, что не понятно человеку, может вызвать у него не только раздражение или простой и кратковременный душевный дискомфорт, но даже мощный патологический страх. Ибо сознательно и по своей воле войти в ситуацию, которая может мощно и неожиданно высветить твою принципиальную ограниченность и несостоятельность — это удел очень немногих, действительно внутренне сильных и уверенных в себе людей, умных и мудрых, честных и порядочных, верных своим внутренним принципам и убеждениям. Которые ими не рекламируются на каждом углу, но, тем не менее, строго соблюдаются.
Ситуацию отчасти можно сравнить с тем, как у одного человека имеется 100 % зрение, у другого — близорукость малой выраженности, у третьего — средней степени, у четвертого — выраженная. Первый видит все достаточно ясно и отчетливо, второй — 20–30 % объектов и явлений вокруг себя не замечает в силу ограниченности возможностей его зрения. Третий уже не замечает от 40 до 60 % того, что дальше зоны его непосредственного восприятия. Четвертый не в состоянии увидеть, понять и оценить более 60 % (60–90 %)… В зависимости от генетических задатков конкретного человека и отдельных особенностей его воспитания, человек приобретает ту или иную степень близорукости, но не физической, а психологической. Что, на самом деле, во много раз более проблематичное и драматичное явление человеческого бытия. Особенно тогда, когда человек, обладающий той или иной степенью близорукости, сам об этом не то что не знает, но даже и не подозревает. И если человеку с оптической близорукостью кто-то из окружающих рано или поздно сообщит об этом, то о психологической близорукости (как и о других психологических особенностях личности того или иного члена общества) у нас принципиально не принято говорить кому-либо и когда-либо. Это как бы проявление плохого тона. Даже на приеме у профессионального психолога большинство советских людей стараются решать проблемы в отношениях с близкими путем информирования психолога лишь о положительных свойствах характера того человека, с которым ему трудно и больно, дискомфортно и неприятно. Даже при условии, что человек, о котором в конкретном случае идет речь, на данный момент отсутствует. А может и не знать о самой беседе вообще.