Я составила договор, дала поручения Тиффани и спустя три часа была готова. Выйдя из дома, направилась на встречу. На мне было облегающее по фигуре вишневое платье до колен с небольшим декольте, и белые туфли. В аксессуары выбрала жемчуг и выделила глаза. Мне хотелось нравиться Брайану Прайсону. Я все чаще замечала, что говорю его полное имя. Оно звучало настолько величественно и правильно, что произносить просто «Брайан» было почти смертным грехом.
— Мисс Харисон? — сказал метрдотель, когда я вошла в ресторан.
— Здравствуйте.
— Мистер Прайсон ждет вас, пройдемте со мной.
Мы прошли по коридору и поднялись на второй этаж. Когда я вошла в зал, Брайан улыбнулся и направился ко мне.
— Ты замечательно выглядишь, Эмили, — поцеловал он мою руку.
— Спасибо.
— Прошу.
Показав жестом на стол, Брайан помог мне присесть. Мы были в закрытом зале удивительной красоты. Из окон был виден Манхэттен. По всему помещению стояли статуи, цветы и свечи. Стены были цвета ванили, а яркие картины, висящие на них, прекрасно контрастировали.
— Я взял на себя смелость самому заказать блюда, ты не против?
— Если это не жабьи лапки или близко к этому, то не против.
Он засмеялся и был таким расслабленным — полная противоположность моему состоянию, но я улыбнулась. На мгновение он замер.
— Что?
— У тебя обезоруживающая улыбка. Улыбайся почаще.
— Думаю, не стоит. Ты будешь совсем беспомощным.
— Тебя замучает совесть?
— Нисколько, — все еще улыбалась я.
Нам принесли первое блюдо: «Курицу в сливочном соусе карри и ананасами», а также сухое Edmond Barnaut вино. Надо отдать Брайану должное, у него потрясающий вкус. Внешне блюдо было изысканным, но на вкус просто божественным. Мы ели в полной тишине, и нарушать ее не хотелось, хоть меня не покидало чувство недосказанности.
— Какое твое последнее счастливое воспоминание? — спросил Брайан, наливая вино в бокалы.
— Я не знаю. Я ничего не знаю о любви, осведомлена только о ненависти.
— Да ладно, — не сводил он с меня взгляда. — Я видел тебя с твоими друзьями. Они скорее семья для тебя, и ты их любишь.
— Это правда. Но это не значит, что каждое мгновение с ними я запоминаю. Мы друг за друга и в огонь, и в воду, но счастье... Счастье, Брайан, — это те моменты, над которыми не нужно задумываться. У меня нет воспоминаний, которые бы я по-настоящему хотела запомнить, не считая каждого мгновения с моим братом.
Мы смотрели друг на друга, и я наконец-то почувствовала комфорт. Больше не было неловкости. Не думала, что в моей жизни мужчина может мне так моментально понравиться. Не думала, что буду скучать по разговорам с кем-то, даже если я до сих пор сижу напротив.
— Какой был твой самый грустный день? — склонила я голову набок, держа в руках бокал вина.
— Когда я понял, что больше не буду прежним. Что больше не буду лучше.
— Помнишь, что сказал Коэльо? Самый темный час нашей жизни перед самым прекрасным рассветом.
— И пусть люди приходят в поисках чего-то нового, но уходят, оставаясь такими же, как были, — продолжил он. — Они поймут, что старое прошлое лучше настоящего. Вся жизнь тем и интересней, когда люди вокруг вас одни и те же. И как-то само собой получается, что они входят в вашу жизнь и сами того не замечая пытаются ее изменить.
— Мне нравится, — улыбнулась я.
— Что? — ответил мне улыбкой Брайан.
— Твоя смелость и искренность. Точнее, смелость выражать искренность.
— Если уже мы начали цитировать гения, то у него есть потрясающая фраза, которая сейчас как никогда кстати.
— И какая же?
— На этой планете существует одна великая истина. Независимо от того, кем ты являешься и что ты делаешь, если ты по-настоящему чего-то желаешь, ты достигнешь этого.
Я удивленно подняла на него глаза, но Брайан был абсолютно серьезен. Он казался легкомысленным, только все в его глазах говорило об обратном, и мне до боли захотелось разгадать эту тайну.
— У тебя тормоза хоть иногда работают?
— Мне тяжело сдерживаться рядом с тобой, — ответил он чуть наклонившись. Взяв бокал, осушила его одним глотком. — Ну, ты тоже с трудом сдерживаешься. Приятно знать, что я не один такой.