— Ах ты стерва, — выругался мужчина. — Твой подзащитный является косвенным соучастником.
— Он не знал, что опять может затеять любой другой человек, с которым он хотя бы однажды разговаривал. И Аливас ничего не говорил мистеру Расселу. Вы ведь сами слушаете свои записи?
— Мы сказали ему ранее.
— Это предлог, — хмыкнула я. — Что-то ведь надо было сказать, чтобы выйти на того, кого нужно, через моего клиента.
— Вы правы. Нам стоит прекратить расследование. Но знаете, с чем связан ваш подзащитный? С этими жертвами! — бросил мужчина мне фото убитых женщин.
— Наша встреча окончена, — поднялась я с кресла. — Я подам иск за запугивание и преследование моего клиента. Вон из моего кабинета! Живо!
— Не надо со мной ссориться. Я не всегда играю честно, мисс Харисон, — сказал один из них прежде чем выйти.
— Мисс Харисон, мне нужно, наверное, рассказать кому-то, что я чувствую, — смотрел на меня Рассел.
— Поделитесь со своей женой.
— Увы, она не слушает меня.
— Зато можно не переживать, что произойдет утечка информации.
Вскоре Рассел ушел, и Тиффани зашла в кабинет.
— Теперь все в руках Божьих, — сказала она, наливая бокал содовой. — Верно?
— Я думала, я и есть Бог.
— Тогда я тебя разочарую, — улыбнулась она. — Ты выиграла, Эмили. Теперь и дальше можешь быть адвокатом.
— Я знаю, — покачала я головой. — Но я больше не хочу этого. Доказать, что я лучше, было моим желанием и долгом перед дипломом юриста, но это больше не моя жизнь.
— Что ты решила делать дальше?
— Столько человек потерялось из-за моей работы. Но знаешь, я рада, пусть даже упреки многих справедливы. Я отдала этой работе столько лет жизни, но теперь не болею этим. С меня хватит. Я предложу место Кристоферу, он заслужил испытательный строк. Тебя сделаю партнером, и может быть, когда-нибудь мой ребенок продолжит это дело.
— И чем ты собираешься заниматься? — присела она на край стола.
— Я открою место для мыслей. Там будет кофе, вино и сладкие пончики. Мягкие диваны и уютные стены, — улыбнулась я.
— А что насчет Макса? Он не хочет быть адвокатом?
—Я не позволю ему стать мной. У него должен быть другой пример.
— То есть ты не против, чтобы адвокатом был твой ребенок, но против, если брат?
— Мой ребенок не будет дьяволом. Кроме меня у него или нее будет отец, который добр душой. Гораздо добрее, чем я. Он будет любимчиком семьи, но не падшим ангелом. Когда ты собираешься замуж?
— О нет, дорогая, — засмеялась девушка. — Только из-за того, что ты вышла замуж в тридцать, не значит, что я тоже из ума выжила.
— Вообще-то мне двадцать девять.
— Встреча с тобой изменила меня, Эмили, — исчезла улыбка с лица девушки. — Ты сделала меня той, кто я сейчас. Есть много людей, которые тебя уважают и благодарны, но у меня эти чувства по-особенному сильны. Когда жизнь довела меня до самой тупой боли, я встретила тебя. Или ты встретила меня. Где-то между нашими делами, спорами, шутками и криками я полюбила тебя. Я больше не найду такой, как ты, да и не хочу. Но ты научила меня самому важному: если ты что-то чувствуешь, то об этом нужно говорить. И я чертовски люблю тебя за все, что ты сделала.
— Я тоже люблю тебя, моя девочка, — подошла я к Тиффани, сжимая ее в объятьях. — Ты единственная, кому я доверю дело своей жизни.
Я сидела в кабинете и смотрела на Нью-Йорк, понимая, что это последние мои часы как адвоката. В дверь постучали, и вошел мой муж. Он стоял с огромным букетом красных роз и улыбался.
— Прости, — положил их на стол, подойдя ко мне. — Пионов не было.
— Я тебя прощаю, — улыбнулась я. — Ты по делу или соскучился?
— Соскучился, — присел напротив меня. — Что это за дело Рассела?
Я не успела ответить, как один из офицеров влетел в мой кабинет.
— Что ты, черт возьми, себе позволяешь? — прорычал он, смотря на Брайана.
— Это ты, черт возьми, что позволяешь? — слышала я злость в голосе мужа. — Ты почему тут?
— Я не собираюсь спускать этой стерве манипуляцию.
— Если ты сейчас же не уберешься отсюда, я сломаю тебе череп, Маркус.
— Мальчики, — обратилась я к обоим. — Вы не могли бы устроить побоище на улице? Я и так много мебели выкинула после некоторых своих клиентов, но сейчас мой кабинет мне нравится.
— Оставь их, Эм, — вошла с улыбкой на лице Тиффани. — Им не терпится помахать кулаками. Не хочешь попкорна?
— Люблю хороший бой, — улыбнулась я ей, скучающе скрестив руки на груди.