Минут через двадцать распахнулась дверь, и мое сердце подпрыгнуло, когда я увидела родителей. Мама сильно сжала меня в объятьях, а затем отец стремительно направился ко мне, делая то же самое. Я по ним так соскучилась и до этого момента просто не понимала, как сильно. Я прижалась лицом к его плечу и узнала знакомые запахи: запах дома, теплоты и чистоты. Когда отец отпустил меня, взял мое лицо в ладони, всматриваясь некоторое время в мои глаза.
— Я рад, что ты сморишь на меня, — потекли слезы из его глаз. — Я еще никогда не был так рад видеть твои глаза, Эмили. Я знал, что ты справишься. Ты всегда справлялась.
Мама поцеловала меня в лоб и подвинула стул, чтобы я села. Я улыбнулась ее попытке ухаживать за мной, и ее лицо сияло, когда я сделала то, что она хочет.
— Сегодня мы все приедем и заберем тебя.
— Мне нужно вам кое-что рассказать, — тихо ответила я. — Но я хочу, чтобы вы выслушали.
— Хорошо, — улыбнулась мама.
Я встала с кресла и отошла в другую часть комнаты. Я смотрела на небо, но не видела ничего, в отличии от времени, когда я смотрела оттуда. В конце жизни человек смотрит, что оставил после себя, но я, побывав лишь мгновение в этом состоянии, поняла, что не оставила бы ничего, кроме папки дел и руин разбитых жизней.
— Я и Брайан, мы поженились. — Молчание. — Скажите что-нибудь.
— Я не знаю, что сказать, — ответил отец, и я перевела глаза на мать.
— Эмили, это было так, как ты того хотела? — спросила она.
— Нет, но это было идеально.
— Я знал, что он сделает что-то такое, — зарычал отец. — Я должен был выдать тебя замуж, Эмили. И ты не сказала об этом. Ты лежала в коме два месяца, значит, мы не знали больше, чем все это время.
Я вздрогнула, и слезы хлынули из моих глаз. Дверь распахнулась, и я увидела Брайана. Его взгляд впился в меня, а затем в моего отца. Он прошел в комнату и стал передо мной, закрывая своим телом. Я поймала запястье мужа, качая головой. Его глаза сузились, и он снова вернулся взглядом к отцу.
— Вы с ума сошли? — сказал мой муж ледяным тоном. — Вы можете злиться и кричать на меня, но не впутывайте сюда мою жену. Я женился на вашей дочери и принял ответственность за ее счастье, и после того, как она проснулась, наш брак должен быть последней вещью, которая должна вас волновать.
— Эмили, — тихо сказал отец, спустя какое-то время молчания. Я сделала глубокий вдох и стала рядом с Брайаном. — Прости меня, но можно мне немного времени, чтобы принять мир, в котором ты теперь живешь?
— Конечно, — ответила я.
Отец вышел из палаты, а мама обняла меня и Брайана по очереди.
— Поздравляю, дети мои, — улыбнулась она, но улыбка не затронула ее глаз. — Я позову Макса. Не обижайтесь на отца.
Я посмотрела на своего мужа, и он взял меня за руки, когда мама вышла из палаты. Удивительно, сколько силы я получала, просто находясь рядом с ним. Его глаза не отрывались от меня, и он смахнул пальцами слезы на моих щеках.
— Не могу видеть, как ты плачешь.
— Я хотела показать, что могу быть таким же опасным противником, как и ты.
— И ты можешь, Эмили, но не нужно.
— Что тебя смущает? Или гложет? Я чувствую это.
— Эмили, — отошел он к окну. — Я защищаю тех, кого люблю. Я привязался к тебе так сильно, что не мог дышать, когда ты оказалась в этой долбанной больнице из-за меня. Я хотел быть на твоем месте, понимаешь? Ты закрыла меня своим телом, а я просто убирал тех, кто представляет опасность для тебя.
Я почувствовала страх и беспомощность. Я думала, что он становился лучше со мной, а оказывается, становился жестче и тверже.
— Зачем? — прошептала я, отходя от него. — Я не беспомощна. И я еще раз закрыла бы тебя собой, Брайан. Я ведь люблю тебя. Ты мой муж, а для меня это слово не просто печать в паспорте.
— Эмили, ты открыта, — схватил он меня, прижимая к своей груди. — И я люблю тебя за это. Твоя душа ничем не защищена, и эти поступки — мое дикое понимание защиты. Может, дать тебе воды?
— Лучше бокал вина, — сказала я шепотом. — Нет, лучше два бокала вина. — Брайан схватил меня, когда мои ноги подкосились. Сильные руки моего мужа держали меня, и я смотрела ему в глаза. — Кто был заказчиком?
— Не важно.
— Кто? Не испытывай мое терпение, Брайан.
— Тиффани, — с отвращением ответил муж. — И даже не думай к ней идти.
— Я хочу поговорить с ней. Если ты идешь на уступки, я тоже иду. Тебе известна схема.