- А вот и Тиарет, - добавил пан Роман. - Видите дома на холмах?
Солнце совсем низко склонилось к горизонту, и в его косых лучах Тиарет издали выглядел очень живописным.
- Вот здесь, направо, старое французское кладбище, видите кипарисы? А налево такой же поселок строится, как и наш. А вот в этом поселке уже живут, наш сразу за ним, но тут не проедешь, придется ехать через город. Центр его прямо перед нами, там и рынок, и галерея...
- Какая галерея? - не поняла жена. - Картинная?
- Нет, галереями здесь называют государственные универмаги, ряд отдельных магазинов. А вот здесь поворот к нашему поселку, запоминай.
А направо идет дорога в пригород, где тоже живут наши. Вот в этом магазинчике, на углу, мы покупаем вино, рядом лавчонка, в которой продается минеральная вода. Осторожно, тут переезд через железнодорожные рельсы, хотя поезда не ходят уже лет двадцать. А вот и наш поселок.
Еще раз повернув налево, по рытвинам и ухабам выехали на широкую заасфальтированную мостовую. По одну сторону ее виднелся ряд маленьких одноэтажных домиков, чистеньких и аккуратных, по другую тянулось незастроенное пространство, густо заросшее высокими колючими сорняками и чертополохом.
Заасфальтированная дорога закончилась метров через сто небольшой площадкой, за который возвышалась поросшая тем же чертополохом железнодорожная насыпь, за ней просматривался тот самый, второй поселок, первым встретившийся им при въезде в город. У самой площадки отделенные от нее полосой пыльной травы стояли несколько домиков. Бросались в глаза загородки из серого бетона и то и дело проглядывающие между ними одинокие столбы, тоже из бетона. Пан Роман остановил машину в проходе между двумя домиками и удовлетворенно произнес:
- Ну вот мы и дома!
Из четырех комнат домика по одной выделили Павлику и Яночке, одна представляла спальню супругов Хабровичей, а самая большая, занимавшая половину всей площади, была гостиной. В ней находилось два стола, один длинный, обеденный, с четырьмя нормальными стульями, а второй маленький, журнальный, который окружали диван и два кресла. Из гостиной дверь вела в кухню, с черным ходом на задворки. Виды из окон не доставляли особого удовольствия: или во дворик, огражденный глухой бетонной стеной, или на маложивописные сорняки в рост человека по ту сторону шоссе и оставшиеся не у дел сиротливые бетонные столбики.
В семь утра солнце уже порядочно пригревало.
Дети проснулись рано и до завтрака успели посовещаться.
- Совсем запутался, - ворчал Павлик, разложив клочки заветного письма на большом ящике, служащем ему столом. - Вроде бы все хорошо складывалось, в первый же день охватили сразу два объекта - и Обезьянье ущелье, и Махдию, а толку?
- Не пори горячку, - одернула брата более сдержанная сестра. - Не все сразу. Мне здесь очень нравится. И я считаю, что надо радоваться тому, как все получилось. В ущелье мы бы могли совсем не попасть, вон как далеко отсюда.
- А что толку с того, что попали? Ты там что-нибудь заметила необыкновенное?
- Еще бы! Там все необыкновенное! Прежде всего - само ущелье! И я считаю, если и прятать сокровища, то только там! Самое подходящее место.
- А как их найдешь? Ущелье такое огромное!
- Ну что ты ворчишь? Ведь мы же еще толком и не принимались за дело. И вообще действовали не в том порядке.
- Почему ты так считаешь?
- Сам посмотри, ведь под носом же письмо. Что из него следует? Сначала надо побывать на суку в Махдии, так ведь там написано? Потом ехать в какой-то город или деревушку на "Су", а потом в какую-то каменоломню.
- Правильно, - ответил Павлик, водя пальцем по письму. - Вот, сначала сук в Махдии, потом это самое "Су", потом Обезьянье ущелье, потом плотина, потом каменоломня и открытый карьер для добычи щебня. И все-таки мне тоже самым подходящим для сокровищ кажется Обезьянье ущелье.
Столько там места! А видела скалы? А пещеры? А валуны? Не скажешь, что с ними справишься одной левой.
- Но во всяком случае есть с чем справляться, а уже и это важно! заметила сестра.
- А может, все-таки каменоломня?
Тут мама позвала детей на завтрак, и они так и не пришли ни к какому выводу. Ничего удивительного, ведь они оказались в незнакомом, непривычном мире, непонятном и страшно огромном. Сначала нужно освоиться в нем, приглядеться и только потом действовать.
Все окна в гостиной были закрыты, за ними бушевало сирокко, иссушающий южный ветер, гоня тучи пыли.
- Мне очень жаль, - в десятый раз грустно повторял пан Роман, чувствуя себя лично ответственным перед семьей за эту неприятность. - Мне очень жаль, но я ничего не могу поделать. Хотя, с другой стороны...
- Что может быть с другой стороны? - сухо поинтересовалась жена.
- С другой стороны, если уж этому сирокко положено дуть, пусть лучше дует сейчас, чем потом.
- Почему же?
- Потому что у меня были такие планы, - начал пан Роман и отвлекся, только теперь обратив внимание на деликатесы, привезенные женой.
- О, ветчина! Боже, какая чудесная вещь - ветчина! Какой аромат! А грудинка! Копченая грудинка, тысячу лет ее не пробовал! А хрен!...
- Хватит заниматься пустяками! - сурово потребовал сын. - Говори о своих планах!
- Я и говорю! - воскликнул счастливый отец. - Как хорошо, когда у человека есть жена!
- Надо же, понадобилось ехать за тридевять земель, чтобы убедиться, что тебя ценят! - саркастически произнесла жена и поддержала требование сына: Успокойся и расскажи о планах, мне тоже интересно.
Поскольку пан Роман с разбегу понюхал не только копчености, но и хрен, о планах он стал рассказывать со слезами на глазах:
- Я запланировал поездки в таком порядке: в ближайший уик-энд в Медею с заездом на сук в Махдии, а в Мостагенем, к морю, поедем в следующие выходные. И сирокко вписывается в мои планы.