Но вот свет фонарика выхватил из темноты какую-то вещь, завернутую в очень знакомую упаковочную бумагу. Попробовав осветить ее с разных сторон, он убедился, что на ней по-польски написано название известного завода-изготовителя бытовой техники.
- Езус-Мария! Видишь?!
- Вижу и считаю, надо непременно проникнуть внутрь! - сказала сестра. Посмотри, может, удастся замок открыть.
Павлик занялся замком. Не так просто было отвинтить винты, которыми прикручивалась скоба. Тут вдруг Хабр предостерегающе заворчал. Кто-то сюда шел!
Дети мгновенно скрылись за углом барака и оттуда наблюдали, как к сараю подошли двое мужчин. Они негромко переговаривались, но, к сожалению, ничего нельзя было разобрать - тихо, к тому же еще по-арабски.
- Только бы не заметили, что я начал откручивать винты! - встревожился Павлик.
Кажется, мужчины ничего не заметили. Войдя в сарай, включили слабую электрическую лампочку и закрыли за собой дверь.
- Помру, если не увижу, что они там делают! - выдохнула Яночка.
Вместе с братом она осторожно прокралась к окну и заглянула в него. Один из вошедших что-то прятал под пиджак, второй ударом ноги отправил в угол комок тряпья. Потом первый вынул из кармана деньги и дал второму. Второй возмутился, замахал руками, возмущенно выкрикивая что-то. Казалось, вот-вот подерутся.
- Да нет, они просто торгуются! - тихонько успокоил сестру Павлик.
И в самом деле, воинственно жестикулирующие мужчины вдруг успокоились, получивший деньги спрятал их в карман, второй погасил свет, и оба, довольные и благодушные, заперев двери, удалились тем же путем, что и пришли.
- Одно я знаю твердо: это было что-то другое, а не наша лампа, - сказал Павлик, когда злоумышленники были уже далеко. - Я тоже кое-что начинаю понимать. Наша лампа не поместилась бы у него под пиджаком.
- А в бумагу с надписью по-польски были завернуты кофемолка и запчасти к машине, украденные у пана Кавалькевича, - сказала Яночка. - И мы видели их собственными глазами!
- Я их тоже узнал, ведь мы же сами их ему привезли. Теперь не мешало бы проследить за этими двумя, но я уже ног под собой не чую.
- Я тоже. Пещеру осмотрим завтра при дневном свете, а за этими таскаться и у меня нет сил. Ничего, мы их сумеем разыскать, надо только, чтобы Хабр их запомнил. Сейчас ему объясню...
Отец с матерью тоже возвращались домой и всю дорогу спорили о том, как разумнее поступить с детьми.
- Поверь мне, я лучше тебя знаю эту страну и те опасности, которым они тут подвергаются, - раздраженно говорил пан Роман. - И мы не можем предоставить им тут такую же свободу, которой они пользуются в Польше. Знаю, знаю, их трудно удержать, но иногда надо применять и силу. Связать их, что ли?
- Не поможет, веревки перегрызет Хабр. Тогда уж заковать в колодки, язвительно заметила жена. - Вот я и считаю, что силой их не удержать, лучше притвориться, что ни в чем не стесняем их свободу, они не станут от нас скрываться, и нам проще будет контролировать их действия. Только так мы имеем шансы узнать, чем они занимаются, и оберегать их. И я очень надеюсь на их здравый смысл...
- Думаешь, они и сегодня руководствовались здравым смыслом?
- Не знаю и очень волнуюсь. Одна надежда на Хабра... Ох, скорей бы убедиться, что они дома и с ними ничего не случилось.
- А если их нет дома?
- Подождем, пока не явятся, и злого слова они от меня не услышат! Предпочитаю все проблемы решать по-дружески...
- Плохая из тебя мать! Ненормальная какая-то...
- А разве с такими детьми можно быть нормальной матерью? Да будь я нормальной, уже давно или сошла бы с ума, или и вовсе померла от инфаркта. Да перестань же меня пилить, сейчас убедимся...
Яночка с Павликом услышали шум приближающейся машины в тот момент, когда еле передвигая ноги добрались до сетки, ограждающей их двор. Усталость как рукой сняло, они и сами не заметили, как перемахнули через загородку, будто и не прошли за ночь неисчислимых километров по бездорожью и улицам города. Стук дверцы захлопнувшейся машины они услышали уже будучи в прихожей.
Супруги Хабровичи застали своих детей в кухне. Сидя в пижамах за столом, они ели фрукты.
У папы и мамы камень свалился с сердца, и они как-то совсем не обратили внимание на странное обстоятельство: почему-то дети ели персики, пользуясь ножом и вилкой. Родителям было не до таких мелочей, главное, дети живые и здоровые, вот они, ничего с ними не случилось.
У мамы непедагогично вырвалось:
- Неужели вы никуда не выходили?
- Выходили, - честно призналась дочка. - На небольшую прогулку. С Хабром. Ни на миллиметр от нас не отходил.
- И немного проголодались, - добавил Павлик, пытаясь насадить персик на вилку.
Какие-то неясные подозрения зародились в душе отца, но он сказал не то, что собирался:
- Мне пришло в голову... Пришло мне в голову... что вы очень бросаетесь тут в глаза, очень уж у вас светлые волосы. Так что в случае чего... Таких светловолосых тут нет.
- А я видел одного рыжего арабчонка! - возразил Павлик. - Ну, правда, темно-рыжего и вдобавок кучерявого.
- Вот именно, - настаивал на своем отец. - Так что в случае чего...
- ...в случае чего, если мы будем лезть куда не положено, на нас сразу обратят внимание, - потеряла терпение Яночка, закончив за отца фразу. - Ты это хотел сказать?
- Это! - обрадовался пан Роман. - И еще что-то... Что же я такое еще хотел сказать? Ага, я тоже проголодался! Не мешало бы перекусить.
Брат с сестрой сразу вскочили со стульев, освобождая место родителям.
- Садитесь! Мы уже поели!
- Наконец-то можно вымыть руки! - недовольно пробурчал Павлик, когда они с сестрой получили возможность добраться до ванной. - Как ты думаешь, не занесли мы в рот какой заразы?
- Да нет, ведь к персикам руками не прикасались. Мой как следует! И ноги тоже.
- Кажется мне, эти воры воруют друг у друга, - говорил Павлик сестре на следующее утро. - Похоже, наш домушник припрятал для себя вещи Кавалькевича и частным образом продал тому типу, в сараюшке. Тебе не кажется? Делалось все втайне, под покровом ночной темноты, с глазу на глаз.
- И я так думаю, - согласилась сестра. - Скрыл от шайки. А может, состоит в одной шайке с этим самым, из сараюшки.