Он поднял руку, и один из младших мальчишек, прислуживавших за столом, подбежал к ним, кивнул, а затем выбежал из палатки, чтобы вернуться через несколько минут с довольно безликой на вид бутылкой.
Кристиан налил из неё очень маленькую чарочку и поднёс к губам Наймиры. Она почти отказалась, хотя пахло совсем неплохо. Это был не самый лучший купаж, который когда-либо попадал на её губы, но вкус был вполне приличным. Он заставил Наймиру вспомнить о том, как она проводила ночи с подругами в тавернах в портовом квартале Кабириса, когда самое дорогое вино в заведении стояло на их столах, за соседним столиком сидела компания матросов, и все они были абсолютно уверены, что никто не посмеет поднять руку на них, курсанток из Ночного Коледжа, что бы они ни сделали.
– Сносно, – оценила она.
– Ты на мгновение замешкалась, – поддразнил Кристиан. – Ты надеялась, что я буду поить тебя этим изо рта в рот?
Надеялась ли она…
– Никогда!
В ответ Кристиан слегка повернул Наймиру лицом к себе, сделал глоток из той же чарки и поцеловал её. Она не ожидала этого глотка вина, эту искру вкуса на его языке, или того, как Кристиан притянет её ближе, так что когда она начнёт извиваться и пытаться вырваться, то почувствует, ну… довольно большое доказательство того, что Кристиан действительно желает её.
– Разве в Эстере пьют не такое вино?
О, с чего начать…
– Нет. Мы пьём из бокала, как цивилизованные люди. И бокал обычно намного полнее, – она бросила короткий взгляд на чарку, грубо вылепленную из глины, в которую влезло бы не больше нескольких глотков вина.
– Не хочу, чтобы ты напивалась, – поделился Кристиан. Раздались радостные возгласы, и большая часть внимания окружающих, кажется, переключилась на другую сторону стола. Кристиан использовал этот момент, чтобы опустить руку ниже, просто положить её поверх ткани, едва касаясь Наймиры.
– Если бы у меня были развязаны руки… – пробормотала Наймира, хотя она не была точно уверена, что бы она сделала, и поэтому оставила угрозу незаконченной. Если быть честной с собой – а она полагала, что так и должно было быть, сейчас она практически прижималась бёдрами к этому человеку – в этом рабстве была какая-то противоречивая свобода. Это не зависело от неё, если этот грязный, потный, мускулистый варвар собирался творить ужасные и в то же время чудесные вещи с её телом. Она была связана и беспомощна, так что она тут не при чём. Просто не могла ничего поделать. Северяне. Ужасные дикари. И так далее.
– Ну, – сказала Айма, и Наймира посмотрела виновато, потому что она на мгновение забыла ту часть, где она извивается на коленях Кристиана на публике, но внимание Аймы было сосредоточено вовсе не на этом. – Этого следовало ожидать.
Наконец Наймира заметила то, что привлекло всеобщее внимание, а именно, что Рамироз и Кассандра целовались так, словно это был новый вид состязаний, который они только что изобрели. Её зелёный варвар, похоже, не возражал, потому что Белла продолжала сидеть у него на коленях, и одна его рука запуталась в её волосах, а другая гладила заднюю часть шеи Рамироза.
– Щенок, возможно, наконец-то получит порку, которую он заслуживает, – заметил Ворон. – Я не знаю, восхищаться ли способностью Рамироса устраивать неприятности или бояться его способности их привлекать.
– Его способность привлекать неприятности? – пробормотал Захарэль и налил себе бокал вина из Наймириной бутылки, даже не спросив разрешения.
Отвлечённая всем происходящим, Наймира забыла укусить Кристиана за палец в следующий раз, когда он поднёс к её рту кусочек. На самом деле это было вкусно. Сытно и сочно. Оленина? Конечно, как только она позволит Кристиану однажды провернуть этот фокус, мужчина позволяет себе дальнейшие вольности. Наймире, конечно, нужно есть, и ей, вероятно, не нужно каждый раз обводить кончиком языка пальцы Кристиана, но она всё равно это делает.
Она больше не получает вина. Украденные поцелуи, лёгкие прикосновения и роскошь поддаваться всему этому на публике, когда на неё смотрят с завистью, а не с презрением (и время от времени подбадривают поцелуями)… Ей не нужно вино. К тому времени, когда они с Кристианом ускользают из-за стола, после того как Кассандра и Рамирос отлично справляются с задачей и устраивают шоу без всякого подкупа, она уже пьяна от удовольствия, которое, как выясняется, намного слаще всего, что она пробовала.
Яркий свет за пределами палатки поражает. О, но конечно, не может быть так поздно. Кристиан тут же развязывает её запястья, и пока Наймира всё ещё пытается понять, что именно ей следует делать с этой вновь обретённой свободой, наклоняет её голову и целует, мягко и глубоко, в лучах закатного солнца.