Дома он поставил магнитофон на стол, отошел немного и полюбовался.
Никогда подобных вещей в их доме не было. Вообще в семье Пузановых, как у всех городских жителей, все было электрифицировано, благодаря тому, что имелись мини-электростанция. Единственное, что отсутствовало в доме Марка – телефоны и телевизор. Отец говорил, что они «портят» людей. Как объяснить отцу о том, для чего Марку такая старая вещь? Но тут он придумал, скажет, что Светлана Петровна просила проверить, работает или нет. Отец реагировал на соседку иначе, чем на всех остальных. Почему это происходило, Марк не знал, да и не хотел вникать. Главное, сейчас это ему поможет.
Включить магнитофон в отсутствии отца он не мог, тот сразу узнает, что использовалось электричество. На часы отцу придет сигнал об этом. Поэтому Марк стал ждать родителей.
Глава 3. Не такой, как все
Еле дождавшись возвращения родителей, Марк вышел во двор их встречать. Висевшая косо калитка открылась и появился отец. Светлана Петровна говорила, что Марк похож на отца. Сейчас, глядя на него, Марк хотел быть таким же подтянутым, мускулистым мужчиной. У его отца такие же русые волосы, как у него самого и серые глаза. Еще отец носил очки, Марк мечтал тоже их носить. Ему казалось, что они придают лицу строгость, чего так не хватает Марку.
От матери сыну достались длинный острый нос и небольшие губы. Словно верхняя часть лица от отца, а нижняя от матери. Единственное, чем отличался сын от родителей, это отношением к окружающему. Марк был мечтателем, верил в добро, в людей. Возможно потому, что в его жизни попадали такие, как Светлана Петровна и Михаил Иннокентьевич.
Молча родители вошли в дом, лишь мать слегка улыбнулась сыну.
- Это что здесь такое стоит? – строго спросил отец, как только увидел магнитофон.
- Светлана Петровна… - начал Марк.
- Убери со стола, - перебил отец. – Есть будем.
Выдохнув с облегчением, что отец не стал «читать нотаций», Марк убрал на этажерку магнитофон и метнулся в кухню. Пока родители мыли руки и переодевались, Марк заварил быстро-блюдо. Поставил две тарелки на стол, рядом положил ложки и остался стоять. В их семье положено было сидеть за столом только родителям, Марк же всегда ел отдельно от них. Когда Марк был маленьким, отец часто повторял, что сын «не заработал на еду». Поэтому мать начала его кормить отдельно, пока отец отсутствовал, и Марк привык есть отдельно.
- Опять тоже самое, - недовольно пробурчал отец, глядя в тарелку. – Другого ничего нет?
- Нет, - тихо ответил Марк и сказал еще тише. – Мне электричество нужно.
- Зачем? – уставился на Марка отец. – Деньги лишние появились?
- Магнитофон проверить надо, - ответил Марк, глядя в пол.
Ничего не ответив, отец принялся есть. Мать набросилась на еду так, словно весь день ничего не ела. Изредка поглядывал Марк на свою мать. Он не понимал, почему она себя так ведет, почему полностью подчиняется отцу. Вот в семье Евгения совсем не так, оба родителя имеют равные права, оба воспитывают сына, оба работаю. Марк пару раз бывал у Евгения, и небольшая зависть закралась в его душу. Почему в их семье не так? Впервые Марк пожалел о том, что у него такая жизнь. Ему нестерпимо хотелось изменить ее, чтобы мать улыбалась и занималась с ним, чтобы отец разговаривал с сыном, о чем угодно. Марк все бы отдал за такое, но у него ничего не было. Вокруг него все было уныло и грустно. Дом казался не родным, хотя Марк родился и вырос в нем. Он вспомнил, о чем ему рассказывала Светлана Петровна о городе и удивлялся, как за такой период Каменур изменился.
На окраине города, где раньше жили бабушка и дедушка Марка, возвышались деревянные дома с резными наличниками и уютными верандами. Теперь здесь царит монохромная симфония бетона и стали. Старые улицы, по которым когда-то бегали дети, заменены отвратительными высотками, заглушающими солнечный свет. Марк, выросший в этом окружении, часто смотрел в окно своей бетонной коробки, мечтая о прошлом, которое никогда не знал.
Их дом, вместо того чтобы превратиться в милое семейное гнездо, стал холодным напоминанием о заброшенности. Родители Марка, поглощенные своей новой религией, редко замечали, как постепенно затухала жизнь в их собственном доме. Они стали членами секты, которая обещала им светлое будущее, но на деле уводила все дальше от реальности. Их духи были затянуты в догматы, а чувства — в строгие рамки правил. В этом обличье забота о сыне стала второстепенной.