Марк, запутавшийся в паутине обмана и несправедливости, почувствовал, как его захлестнула волна отчаяния. Он просто пытался помочь, а теперь ему грозило ложное обвинение и возможный тюремный срок.
Но все обошлось для Марка. Офицер передал в управление об инциденте и обернувшись к Марку устало сказал:
- Иди домой, парень. Тебе сейчас итак не сладко будет.
В этом полицейский полностью оказался прав. Его отец получил на свои часы «послание» через единую систему видео сервиса РосУмГор и ждал сына. Как только Марк вошел в дом, он буквально «набросился» на сына и принялся ругать и оскорблять его. Обвинения заключались в том, что Марк навлек на них беду. Теперь за их семьей станут пристально наблюдать. Об этом узнают в секте, а потом и о существовании ребенка. Тогда придется объяснять, почему он все еще живет в семье. Марк стоял у дверей и выслушивал отца молча. Он устал, его побили, чуть не арестовали.
За него вступилась мать, чем еще больше разозлила отца. Всякий раз, как она заступалась за сына, отец буквально зверел. Его начинало трясти, лицо искажала маска ярости. Он кричал так, что слюни летели изо рта, а глаза бешено таращились на того, кто стал причиной его расстройства. В данном случае это был Марк.
- Ты… ты нам больше не сын! - выплюнул отец хриплым и осипшим от крика голосом. – Убирайся! Убирайся или я сдам тебя… - отец задохнулся от собственных слов и замолчал.
От таких слов у Марка защемило сердце. Он понимал гнев отца, его обиду. Но боль в его собственной груди была зеркальным отражением, отражением разорванных уз, отголоском любви, которая все еще теплилась в темных уголках его души. Он знал, что никогда по-настоящему не сможет стереть боль, невысказанные слова. Марк знал, что слова «Ты нам больше не сын» всегда будут отдаваться эхом в залах его памяти, как суровое напоминание о принесенных жертвах и перенесенной боли.
Марк повернулся с тяжелым сердцем и, схватив куртку, выскочил в холодную ночь, оставив позади бурю отцовского гнева. Он направился туда, где ему было комфортно и спокойно.
***
Вдалеке мерцал город, раскинувшийся гобелен огней. Марк, ненадежно примостившийся на краю осыпающейся крыши, испытывал чувство умиротворения. Ветер бил ему в лицо, принося слабый запах пыли и разложения, но это было знакомое утешение, как у старого друга. Это было его святилище, эта полуразрушенная оболочка здания, свидетельство безжалостной эрозии времени. Некогда величественное строение теперь представляло собой скелет, напоминающий о забытой эпохе, его внутренности были вырыты, стены покрыты граффити и воспоминаниями. Но для Марка это было место утешения.
Сегодня вечером луна висела высоко в небе, заливая город серебристым сиянием. Аэромобили парили в небе, словно сверкающие птицы, а люди ниже скользили по улицам на своих велосипедах и самокатах. Редкие такси-электромобили проезжали мимо, нарушая монотонность. На улицах неустанно трудились роботы-пылесосы, их жужжание словно мелодия городского оркестра.
Воздух был свежим, предвещая надвигающийся дождь. Марк плотнее запахнул свою поношенную куртку, ткань была привычным утешением от холода. Он мог часами сидеть, наблюдая, как город оживает от приливов и отливов уличного движения, мерцающих огней домов, далекого воя сирен. Он смотрел на звезды, вычерчивая узоры на ночном небе, и терялся в просторах вселенной.
Он не был уверен, что ждет его в будущем, но сейчас он был доволен. Эта крыша, это разрушающееся напоминание об ушедшей эпохе, стала для него убежищем, местом, где он мог быть самим собой, местом, где он мог дышать.
Когда начали падать первые капли дождя, Марк спустился вниз. Он пробрался сквозь руины полуразрушенного дома, когда надвигающаяся ночь погрузила его в безжалостную тьму. Уставший и одинокий, он нашел укромный угол и предался размышлениям.
Он размышлял о несправедливости мира, как богатые наслаждаются роскошью, в то время как бедняки борются каждый день, едва сводя концы с концами. Вспомнил о брате главы города, который чуть не посадил Марка в тюрьму. Как на ярмарке он считал мелочь, завернутую в мешочек, чтобы купить себе сладость.
«Я должен найти выход, - думал Марк про себя. - Должно быть, где-то есть сокровище, которое может изменить мою жизнь».